Ричард сделал несколько глубоких фрикций, полностью подготавливая мое лоно к себе, и утренний дьявольский ритуал начался.
Я еще крепче обхватила его торс ногами и, чувствуя его стальные мышцы, его агрессивную атаку, его собственническое отношения ко мне и моему телу, отключила сознание, как он меня учил. Крепко обвиваясь вокруг своего Киборга, я вдыхала его мужской запах с нотками металла и наслаждалась полным погружением в этот жесткий эгоистичный спринт.
Обычно завтрак Барретта перед работой что в Сиэтле, что в Испании, составлял лишь кофе, и я часто присоединялась к нему, ожидая внизу с уже приготовленным двойным эспрессо и своим капучино. Сегодняшнее утро не было исключением. Пока Ричард одевался после душа, я привела себя в порядок в своей комнате, натянула его рубашку и, подхватив свой айпад, спустилась вниз - мне нужно было поговорить с Ричардом до его отъезда в офис. Проходя по залу, я улыбнулась и провела ладонью по кожаному дивану - за время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. Начиная с гостиной и заканчивая бассейном, я нигде не обнаружила следов Марты или других женщин. Я отдавала себе отчет, что у Ричарда бывали здесь женщины, но пентхаус был подготовлен к моему приезду и, казалось, ничем не отличался от того, который я покинула полтора года назад.
Так как с вечера я договорилась с Латом, что утром сама приготовлю кофе Ричарду, сейчас, включая кофе-машину, я чувствовала себя хозяйкой на кухне. Пока тонкая черная струйка заполняла чашку, а аромат свежесваренного бодрящего напитка - все пространство вокруг, я задумалась.
С момента моего возвращения домой прошло три недели, и, что сказать, они были насыщенными. Здесь была и радость встречи с отцом и подругами, и новые ощущения от родных мест, по которым я так скучала, но по прошествии полутора лет, я поймала себя на мысли, что уже по-другому воспринимала окружавший меня с малых лет мир. Я чувствовала себя так, будто влезла в старый свитер, и сейчас не могла понять, то ли он мне нравился своей безразмерной уютностью, то ли раздражал тем, что тянул меня назад, в прошлое.
К этим старо-новым ощущениям можно было отнести и Марту. Вспоминая, как быстро она отреагировала на мой переезд в пентхаус, я иногда ожидала ее повторного появления, но, как ни странно, всё было тихо.
“Вероятно, ее отношения с Барреттом крепки, и ей абсолютно безразличен факт моего возвращения”, - мелькала мысль, но я в нее не верила, и это не было самообманом. Учитывая, что Ричард часто ночевал в пентхаусе, я понимала - Марта никак не могла спокойно отреагировать на факт моего приезда, а значит, эта тишина была лишь дымовой завесой, и я набралась терпения ждать, что же она предпримет.
А тем временем моя жизнь била ключом. Задав для себя быстрый темп, я чувствовала, как мою планету гонит по орбите с неимоверной скоростью, и у меня не хватало времени предаваться ностальгии, вести сравнительные характеристики новых-старых представлений о мире, или думать о Марте.
На меня навалились не только большой объем учебы в магистратуре, но и организация галереи. Несмотря на то, что многие вопросы, как то обеспечение безопасности, ведение бухгалтерии и многое другое, Барретт отдал своим людям, мой день был расписан по минутам. Я либо сидела за ноутом с учебными пособиями, либо висела на телефоне, решая текущие вопросы, либо встречалась с дизайнером интерьера Патриком Филлипсом, подрядчиками, художниками, рекламщиками, или кандидатами на должность моего помощника. Ощущая цейтнот, я часто обедала пусть и в “Пасифике”, но откровенно “на ходу”, что очень не нравилось Авроре. Вот и сегодня, начиная с девяти утра, меня ждала масса дел.
От мыслей меня отвлек Ричард. Зайдя в кухню, он прошел к столу, где я готовила себе капучино, и, забрав свой эспрессо, сел на высокий стул. Однако вместо того, чтобы погрузиться в общение с одним из своих гаджетов, внезапно произнес:
- Мне не нравится, как ты выглядишь.
- Что-то не так с моим лицом? - я бросила быстрый взгляд в отполированную поверхность кофе-машины и машинально начала поправлять причесанные волосы.