— Ты же понимаешь, что его возвращение ничего между вами не изменит. Вернее, он никогда не изменится.
— А может я и не хочу, чтобы он менялся. Да, я никогда не увижу того романтического юношу, с которым тебе посчастливилось познакомиться более двадцати лет назад, но я познакомилась со Стаффордом в его нынешней ипостаси и не испытывала по этому поводу какого-то резкого раздражения или отторжения. Кто его знает. Если бы я его встретила таким, каким встретила его ты когда-то, вдруг бы он мне не понравился? Ведь всё познаётся в сравнении, так?
— Да. Видимо, ты права. Потому что я не могу сказать того же со своей стороны. И я в действительности скучаю по тому солнечному мальчику, с которым познакомилась целую жизнь назад, и которым он уже никогда больше не станет. Так что, как ни крути, но нам с ним ничего уже не светит. Другой вопрос, а могло ли что-то выгореть двадцать три года назад?
— Думаешь, могло?
Мама ответила не сразу, поджав губы в кривой усмешке и задумчиво опустив взгляд к поверхности начищенного до блеска стола. Странно. Раньше она никогда с такой дотошностью не занималась уборкой в доме и едва ли это дело рук приходящей сюда пару раз в неделю горничной.
— Лучше о таких вещах вообще не думать. По крайней мере, они не будут сводить тебя с ума.
Наверное, я тогда была настолько окрылена новостью о возвращении Стаффорда и тем, что нас ждало этим вечером, что не замечала буквально в упор многих странностей, в том числе и в поведении матери. Да и толку-то. Что они могли теперь изменить?
Меня куда больше волновали вопросы, что мне сегодня надеть и что сказать Рею при нашей встрече. А сказать хотелось очень многое и, желательно, до того, как он меня заткнёт одной из своих хлёстких фразочек.
С ума сойти. Кажется, я соскучилась даже за ними. За его издёвками, подколками и ничем не прикрытой иронией. Хотя и понимала, что всё это было его защитной маской, от которой он едва ли сумеет избавиться до конца. А разве я хотела, чтобы он от неё избавлялся?
— Ты уже позвонила шофёру или кто там тебя обычно возит в качестве личного телохранителя?
Я как раз заканчивала складывать свои вещи в чемодан и в дополнительную дорожную сумку, когда мать заглянула в мою комнату и встала в дверном проёме, скрестив под грудью изящным жестом руки.
— Ещё нет, но скоро позвоню.
— Может всё же передумаешь. Как ты сама сказала, Стаффорд только из одного упрямства доведёт начатое до конца. Может поэтому он так рано и вернулся? Снова захотел взять тебя под свой жёсткий контроль и присмотр. И, само собой, подобные вещи мне не могут понравиться. А у тебя вся жизнь впереди. Ты ещё успеешь встретить того, кто не испортит её тебе так, как это может сделать Стаффорд.
— Я уже всё решила, мама. Двух недель для этого мне хватило с лихвой. И если я пробуду здесь ещё день два, то точно полезу на стенку и, не приведи господь, что-нибудь выкину… Чёрт… Да что же это такое?..
Живот у меня начало неприятно тянуть где-то часа через четыре после завтрака, правда не постоянно и не сильно. А вот сейчас, ещё спустя два часа, он уже не просто тянул, а выдавал время от времени болезненные спазмы, которые с каждым разом становились более сильными и пугающими. В этот раз я даже приостановилась и прижала ладонь чуть выше над лобком, не желая думать о плохом, как и просить мать, чтобы та вызвала на всякий случай скорую.
— Что такое? Выглядишь ты как-то не очень здорово. — она тоже оттолкнулась от косяка и торопливо приблизилась ко мне, приобняв за плечи, когда я, не удержавшись, согнулась едва не пополам. — Что у тебя болит? Живот?
— Да! Живот… и подташнивать начало. Ай!..
Следующий приступ оказался настолько резким, сильным и неожиданным, что я даже несдержанно вскрикнула и интуитивно потянулась к кровати, чтобы присесть на край матраца.
— Ты мне что-то совсем не нравишься. Я звоню в службу спасения.
В какой-то момент я хотела её остановить и схватить за руку, но новый спазм боли оказался настолько мощным и выбивающим, что даже перед глазами всё потемнело и замельтешило. Я даже не поняла, когда и как очутилась на полу. И то, всё, что происходило дальше, напоминало больше какой-то обрывочный сон из нестабильных картинок и время от времени прорывающихся ко мне голосов. А потом… Потом всё резко смазалось плотной чернотой…
Глава 57
Кажется, иногда я всё-таки приходила в себя. Правда, ненадолго, и не всегда понимая, что происходит. Один или пару раз это было в какой-то машине. Возможно в скорой. Рядом сидела мама и, видимо, сжимала мою руку.