— Ты этого уже хочешь, девочка? Хочешь большего?..
И нет, он не просто всё это говорил, сводя меня с ума и голосом, и гипнотизирующим взглядом глаза в глаза. Он меня буквально трахал, даже не совершая этого в буквальном понимании, хотя по ощущениям я иначе всё это назвать не могла. Трахал словами, трахал ментальным прессингом и собою — своей физической токсичной мощью, от которой плавились нервы и даже мозг, пока он скользил по моему телу своим, как и членом по моей киске, удерживая над моей головой руки в своих беспощадных тисках. А я лишь дурела и заводилась до немыслимого для меня остервенения, из-за чего действительно хотелось уже кричать и умолять его остановиться… или, наоборот, не останавливаться, а сделать с этим хоть что-нибудь.
— ДА! О, Господи-и!.. Пожалуйста!..
— Что, пожалуйста? Чего именно ты хочешь, Дейзи?.. — последний вопрос с моим именем он отчеканил своим демоническим заклятием прямо мне в губы, словно издеваясь надо мной или собираясь довести меня до ручки уже окончательно. Но моя киска от этого меньше ныть не перестала. Или даже наоборот, онемела под трениями его члена настолько, что я уже не могла разобрать, что вообще сейчас испытывала — то ли наивысший пик ненормального возбуждения, то ли чистейший экстаз, с которым не сравниться даже кульминационный оргазм. Не говоря уже о том, что я и сама не знала, чего же хочу сейчас больше всего — наконец-то уже кончить, или чтобы это сумасшествие никогда не заканчивалось.
— Боже!.. Пожалуйста!.. ВАС! Я хочу ВАС! Чтобы вы меня трахнули!.. По-настоящему!.. — я уже была готова разрыдаться, вообще ничего не соображая, как и не понимая, что со мной происходит, и что этот Дьявол со мной только что сотворил.
— Действительно, Дейзи? — он снова обхватил моё лицо властным захватом пальцев, чтобы я не посмела в этот момент отвернуться или же отвести в сторону взгляд. — Ты думаешь сейчас только об этом? И ни о чём другом, кроме этого? И чтобы это был я и только я?
— Господи! ДА! Умоляю!.. — я бы выгнулась и сделала уже что-нибудь сама, но под весом Стаффорда это было невозможно, да и его другая ладонь продолжала держать мне руки прижатыми к матрацу тахты над головой мёртвой хваткой. Так что он полностью контролировал моё тело, как, впрочем и моё возбуждение с обезумевшими желаниями.
— Предупреждаю сразу, девочка… — его очередной монолог из обжигающих фраз и дыхания на моих губах, опалил плавящим жаром и мой мозг, и все мои эрогенные рецепторы. — Я буду делать это довольно долго. Долго тебя трахать и только так, как хочу этого сам. Так что настраивайся заранее… Настраивайся быть вые@ной по полной! И даже не думай меня умолять остановиться, поскольку я иногда зверею, когда кто-то пытается управлять мною в постели и говорить, что мне делать…
Он точно псих! Я, конечно, и раньше об этом догадывалась, но сегодня все мои романтические иллюзии об этом человеке были окончательно развеяны в пыль. Правда, тот шок, которым меня периодически накрывало, и в этот раз мало чем протрезвил. Если не наоборот и уж тем более не последующим от Стаффорда действием, когда я едва уловила по ощущениям между своих ног пока ещё неопределяемые изменения. Правда, длились они не так уж и долго. Ровно до того момента, когда болезненное давление в районе входа в моё перевозбуждённое влагалище перешло в неожиданное вторжение чего-то большого, плотного и напирающего. Я даже не сразу поняла, что это Рейнальд пытался в меня войти, вернее, протолкнуть свой огромный член в моё девственное лоно, вызвав вскоре довольно-таки неприятную резь, как будто пытался меня там буквально разорвать.
В какой-то момент меня вдруг потянуло попросить его остановиться. Разве что я банально не успела, изумлённо вскрикнув от острой вспышки боли, когда он… о, господи… сделал это! Вошёл в меня или, скорее, вогнал свой внушительный агрегат почти до упора. И при этом всё это время глядя мне в глаза, как и не давая ни малейшего шанса что-то сделать самой — как-то вывернуться из-под него или отстраниться. А я… я так и не поняла, что же на самом деле произошло и что сейчас там у меня творилось. Частично отошла от не такого уж и долгого приступа боли, когда она начала принимать более терпимые нотки, а под двигающимся во мне членом и растирающим (или распирающим) мои раздражённые стенки влагалища изнутри, и вовсе принялась смешиваться с никуда не девшимся возбуждением.