Я выстрелил.
Первый раз.
Второй.
И больше я не мог остановиться.
Третий, четвертый. Как безумец, я выплескивал свою ярость, заглушая выстрелами ее крики.
— Я бы не смог иначе, маленькая.
Упираюсь носом в ее влажную щеку. Волосы разметались по ее дрожащему телу. Диана спит уже час. Рассветало.
Я перенес ее тело к себе. В ее спальне все окна пробиты пулями. Теперь под замену. В последнюю секунду я отвел ствол от ее виска и прострелил все окна. Вдребезги.
— Мама…
Диана бредит во сне который час. Ее тело дрожит, не помогают даже одеяла. Нужно разбудить, но пока не представляю, что ей сказать.
И как она себя поведет.
— Я что-нибудь придумаю. Я избавлюсь от Анархиста, у нас наладится жизнь.
Хотелось бы мне верить в свой бредовый шепот.
Час назад я шел убивать собственную сестру. Я приставил пистолет к ее голове и готов был выстрелить.
Лгу.
Готовности не было. Заведомо понимал, что палец не нажмет на курок.
Сжимаю и разжимаю кулаки. Открываю глаза. Бездумно смотрю в потолок. Из ее комнаты завывает ветер. Стоило закрыть дверь. Утром вызову замерщиков.
— Мы будем жить вместе. До глубокой старости. Рядом. Пусть не будет детей, зато мы просто будем рядом. Согласна, моя девочка?
Нет. Она не согласна.
Она дочка Шаха, у нее в крови стоять на своем. Как и у меня.
Дрожь в ее теле уменьшалась. Дыхание приходило в норму.
Скоро проснется.
— Меня разрывает на части, маленькая. На части. Я представить не могу, как отдам тебя другому.
Она спит. Это меня разрывает.
Ей все равно.
Наконец, раздается звонок. Резко поднимаюсь с постели.
— Я выполнил твою просьбу, друг. Интересное дело получается.
Оставляю Диану. Устало потираю глаза, закрываюсь в третьей комнате.
— Не тяни резину. Добивай.
В камине находится сейф, достаю оттуда некоторые фотографии. На одной из них отец, Анна и маленький я. Даже такое есть.
Теперь правда известна, и схожесть Дианы с Булатом на лицо. Раньше не видел. Или не хотел видеть схожесть между отцом и дочерью.
— Слушай, я тут ночью приехал в лабораторию ради тебя. Не груби, Эмин.
За это я был благодарен другу.
— Она дочка Булата, Эмин. 99,9 процентов против тебя.
— Я в курсе, — сжимаю челюсти, — новое что будет?
— Не злись. Я скажу занимательную вещь. То, что ты тоже сын Булата — подтверждают какие-то десять с небольшим процентов.
— В смысле?
Прищуриваюсь. Сминаю в руках фотографию, поднося ее ближе.
Что за?..
— В смысле отцовство Булата не установлено. Вы с Дианой не родные. Я вышлю на почту. Посмотри сам. За результат ручаюсь головой, Эмин.
— Спасибо.
Скидываю трубку. Открываю документ.
Под ним еще один. Из другой лаборатории. Пришел сегодня вечером. Я перестраховался, и не зря. Оба документа подтверждают слова друга.
Вот почему еще много лет назад тест показал отсутствие родства между мной и Дианой, но я и представить не мог другого сюжета.
Осталось разобраться в том, где мой отец. И что со всем этим дерьмом делать.
Потираю глаза. За окном рассвет, в душе темень.
Булату нужно тело собственной дочери. Если Анархист узнает, что Диана жива, я могу забыть о привилегиях сына. И убрать его станет еще сложнее.
Он зазнается. Выдаст Диану замуж за другого, объединившись с другими главами. А меня откинет так далеко, что не дотянуться будет.
Сминаю фотографию в кулаке. Рву на части. Огонь в камине съедает бумажку за секунды.
Раз Булат хочет тело, Булат получит тело. А Диану я оставлю себе.
В спальне меня ждет мое безумие. Сонное, заплаканное, испуганное. Истощенное от нервов. Диана не привыкла к этому миру, но она будет вынуждена его принять.
Это мой мир. Нам в нем жить.
Я оказываюсь в спальне, но вместо спящей Дианы мои глаза находят дуло пистолета.
Твою мать.
Резко бью себя по карманам. Выпал, когда я переносил Диану в свою спальню.
— Не это ищешь?
Это, твою мать!
Хриплый голосок пытается казаться храбрым. Девочка проснулась.
— Ты в руках его еле держишь. Не глупи.
Прищуриваюсь. Диана храбрится, цепляется второй рукой за массивную рукоятку. Пытается целиться в меня своими воспаленными глазами.
Делаю шаг. Ее пальчик усиливает напор. Курок сдвигается с места.
Твою ж…
— Тихо, маленькая. Все хорошо.
Ее тело пробивает дрожь, отсюда вижу. Надо бы ее переодеть. Из-под рваной сорочки проглядывается напряженная грудь.