- Вы не устали от моего внука? Он уже тяжелый, а вы с ним весь вечер на руках… - услышала я теплый голос миссис Чоенг, в очередной раз подходившей к нам, чтобы немного передохнуть от гостей.
- Нет, что вы. Мы друг друга обучаем языкам. Он меня тайскому, я его английскому, - улыбнулась я, наблюдая, как ребенок сосредоточенно ловил пальцами на моей тарелке орешки кешью из блюда с говядиной, а выловив добычу, отправлял ее в рот или зажимал в ладошке.
- Вам нравится праздник? - поинтересовалась хозяйка дома.
- Я влюблена в Таиланд и его традиции, - без тени лжи призналась я и, внезапно услышав смех за соседним столиком, непроизвольно бросила взгляд на спину Марты.
- Вы не знаете, почему миссис Сенг сегодня не с мужем? - начала я издалека. - Все-таки семейный праздник, а она одна… Надеюсь, с мистером Сенгом все в порядке?
- Ему пришлось уехать по делам в Гонконг. И кун Марта пришла со своей подругой-адвокатессой.
- Понятно, - улыбнулась я.
"Учитывая внезапную бизнес-командировку мистера Сенга, было логичным сменить планы и приехать к Чоенгам с подругой. Быть может, Барретт здесь совершенно не при чем, и это чистейшей воды совпадение", - успокаивала я себя, но, в очередной раз кинув взгляд на ее безупречные оголенные плечи, окутанные шелком синего цвета, я машинально сжала порезанную ладонь.
Ной, будто чувствуя мой внутренний дискомфорт, заерзал на коленях и, неожиданно посмотрев на меня, затараторил по-тайски.
- Ной хочет показать вам свои качели, - и миссис Чоенг указала в сторону парка, залитого вечерними огнями и украшенного изысканными гирляндами.
- С удовольствием, - незамедлительно подхватила я идею и, крепче обхватив ладонь ребенка, направилась по вымощенной керамикой дорожке к парку, оставив хозяйку вечера с гостями.
Уже переходя по красивому деревянному мосту через пруд, я неосознанно повернула голову назад и увидела Барретта - он стоял в отдалении среди гостей и разговаривал с мистером Чоенгом, но я отчетливо чувствовала, что он не выпускал меня из поля зрения.
Я улыбнулась, и мы с Ноем продолжили путь по красивым мощеным дорожкам вглубь парка, который больше напоминал райский сад, только в современной обработке на азиатский лад. Пока я катала Ноя на качелях, сделанных в виде яркого дракона, иногда среди красиво подстриженных кустов можно было разглядеть прогуливающиеся пары и патрулирующую охрану, что было неудивительно, учитывая статус четы Чоенгов.
А малыш тем временем, накатавшись и набравшись впечатлений от праздника, устал и попросился на руки. Опасаясь, что могу упасть с ребенком, я незамедлительно скинула туфли и, оставив их в беседке рядом с качелями, подхватила малыша на руки и понесла по направлению к дому. Было в этом ритуале нечто завораживающее: я чувствовала, как Ной, постепенно обмякнув в колыбели из моих объятий, сладко засопел, я чувствовала ровный ритм его сердца и тихого дыхания, гревшего мое плечо, я чувствовала его детский теплый запах - и от этой доверительной близости ребенка душа сжималась от смешанных эмоций, а сознание пульсировало вопросами, на которые у меня не было ответов.
Каково это могло бы быть - держать в объятьях и петь колыбельную собственному сыну, нашему с Ричардом сыну?
Каково это могло бы быть - открывать с нашим сыном этот мир заново, через призму его детского восприятия?
Каково это могло бы быть - смотреть, как Ричард по-взрослому разговаривает с сыном и учит его первым жизненным истинам?
Передавая ребенка в руки его матери, я улыбнулась и позавидовала тому простому женскому счастью, которое она имела сполна, может быть, даже не задумываясь, насколько счастлива.
Всю обратную дорогу до беседки я глушила ком в горле, стараясь не расплакаться. Я пыталась вытравить, выжечь, заблокировать, спрятать как можно глубже воспоминания о той страшной ночи, но ребенок в моих объятьях слишком сильно растеребил рану. Она мучительно кровоточила, не давая сознанию закрыть или успокоить боль.
Зайдя в беседку за туфлями, я присела на краешек скамейки, чтобы привести эмоции в порядок перед тем, как вернусь к гостям. Наконец, уняв дрожь в коленях, я обулась и сделала шаг к выходу.