Ева Адамс
Девочка хищника
Глава 1
— Ты уволена. Выплат никаких не получишь. И скажи спасибо, что не по статье. А ещё скажи спасибо, что мы обошлись без полиции.
Дыхание перехватывает. В горле встаёт тяжёлый комок, который я не в силах сглотнуть. Держусь, но чувствую, как слёзы наполняют глаза. Вот-вот, и по щекам хлынет целый водопад.
— Ну? — не отрывая глаз от меня, начальник сцепляет пальцы в замок и кладёт их на стол. — Я жду.
— Чего? — выдавливаю я.
— Как чего? «Спасибо», Анечка. Я жду «спасибо».
— З-за что, Равиль Вахтангович? — заикнувшись, спрашиваю я.
Быстро смахиваю слезинки, будто украдкой. Но начальник, конечно, всё прекрасно видит. А я вижу, как его тонкие бледные губы чуть изгибаются. Тень издевательской улыбки, что мгновенно появляется и исчезает.
— Я только что пояснил. Уже забыла? Ну и память у тебя, Анечка. Точно девичья.
Ненавижу, когда он называет меня Анечкой. Я ему что, подружка, дочка или проститутка?
Все годы, что я работала в «Тайгер групп», терпела подобное обращение. Начальник всё-таки. Я с вышестоящими спорить не привыкла.
Но, может, теперь уже хватит? Раз я уволена, то какая разница? Что он мне сделает-то?
— Я вам не Анечка, — с трудом выговариваю.
Меня едва ли не трясёт. Грудь наполняется колючими мурашками. Чувствую, как холодеют и одновременно становятся влажными ладони. Крепко прижимаю их к коленям, чтобы не выдать дрожь.
Равиль Вахтангович хмурится. Не пойму, то ли наигранно, то ли вправду сердится.
Он цокает языком и поднимает подбородок, глядя на меня сверху вниз. В его положении это нетрудно — он и так сидит выше. Стол и кресло начальника расположены на подиуме, а неудобные стулья для посетителей перед ним.
Наш директор невысокого роста, метр шестьдесят или около того. Не дотягивает ни до одного другого мужчины в компании. Поэтому он ходит в туфлях с каблуком, носит высокую причёску и костюмы с вертикальными полосками.
Стремится казаться выше, чем есть. У него пунктик на росте.
Вот поэтому Равиль Вахтангович редко разговаривает с кем-то, не сидя в своём массивном кресле, за огромным столом, стоящим на возвышении.
За спиной у него окна в пол, жалюзи всегда открыты. Сегодня в том числе. Весеннее солнце бьёт через стёкла, заставляя меня прищуривать и без того слезящиеся глаза.
— Вот как, — говорит директор, пытаясь добавить в голос хриплые нотки. — Не Анечка. Осмелела, значит?
Делаю глубокий вдох и говорю:
— Это несправедливо. Вы прекрасно знаете, что это не я украла бумаги.
— Доступ был только у тебя, — проникновенно тянет Равиль Вахтангович, склоняя голову чуть набок.
— Не только.
— Хочешь сказать, совладелец фирмы украл их?
Хочу, но не буду.
У нашей фирмы два совладельца. Я даже не знаю, как их зовут, и в жизни не встречала. Но в последнее время у «Тайгер групп» начались трудности.
Деталей не знаю, но работы у всех стало больше, а начальников нескольких отделов уволили. Поползли слухи, что учредители рассорились и теперь воюют за то, кому достанется компания.
— Молчишь, — констатирует директор. — Правильно делаешь. А то ведь можно и договориться, Анечка.
Он делает сильное ударение на моём имени. Специально, сволочь, издевается.
Кажется, он раньше и без того догадывался, что мне не нравится такое обращение, ведь я намекала как могла. Жестами, взглядами, мимикой. А теперь и вовсе прямо сказала.
Но нет, продолжает.
— Понимаешь, Анечка. Те документы были очень-очень важны. Тот, кто ими обладает, может сделать серьёзные вещи.
Чувствую в себе силы огрызнуться:
— Я знаю, что это за документы! Сама составляла. По сути, это ключи от всей «Тайгер групп».
— Вот именно, дорогуша, — скользко улыбается Равиль Вахтангович.
«Почему я даже в мыслях называю его по имени-отчеству? К чёрту! Просто Равиль. Он мне никто. Теперь даже не начальник».
Я, конечно, ещё ничего не подписала, но уверена, что на попятную директор не пойдёт. По крайней мере, раньше никогда так не делал. Это мне в нём даже нравилось.
Несмотря на дрянные манеры и высокомерие, руководителем он был решительным и хватким.
— Поэтому ещё раз: скажи спасибо, что для тебя всё обошлось без проблем, — Равиль Вах… просто Равиль выжидающе смотрит на меня.
— Не скажу, — чувствуя себя упрямой девчонкой, с вызовом бросаю я.
Вот теперь, кажется, он действительно сердится. Серые глаза приобретают оттенок стали, густые чёрные брови сползают вниз. От насмешливой улыбки не остаётся и следа.