Ой, мамочки… А что, если сейчас Георгий начнёт про них расспрашивать? Сто процентов, что Равиль укажет на меня!
И что тогда?
Этот хищный брюнет сожрёт меня и глазом не моргнёт. Даже боюсь представить, на что он действительно способен.
Стараясь не думать о плохом, аккуратно сажусь на краешек дивана. Поглядываю на дверь, надеясь, что кто-нибудь придёт и вытащит меня из этой непонятной и страшной ситуации. Хотя понятия не имею, на кого можно надеяться. На Супермена? Такое чувство, что Георгий скрутит его в бараний рог и даже не вспотеет.
Равиль ставит стул в паре шагов от Георгия. Тот качает головой и коротким жестом показывает, мол, ближе. Директор подчиняется и пододвигается вплотную.
— Значит, так, — басит учредитель. — Я сейчас буду спрашивать, ты будешь отвечать. Понятно?
— Конечно, Георгий Павло… — чуть дребезжащим голосом говорит Равиль.
— Документы где?
— Какие?
— Сука, не беси меня, — хрипло выдыхает Георгий.
Даже меня пробирает до мурашек. Не хочу представлять, что бы я чувствовала на месте Равиля. Тот бледнеет и громко сглатывает. Маленький кадык ходит туда-сюда.
— Вы говорите о генеральной доверенности и учредительском пакете?
— Твою мать, я же сказал — не беси меня. Где. Документы?
— Не знаю, Георгий Павло…
Явно неправильный ответ. Настолько неправильный, что лицо Равиля тут же оказывается разбито. Рука Георгия мелькает, будто молния. Я осознаю, что произошло, только когда всё случается.
Равиль коротко стонет, прижимая руку к разбитому об стол носу. Вздрагиваю, но сижу молча.
— Последний раз я спрашиваю вежливо. Где документы?
— Вот она! — гнусавит Равиль и тычет пальцем в меня. — Анна Щербатова, делопроизводитель. Она составляла гендоверенность, и документы хранились в сейфе в её кабинете.
— Ну и что? — невозмутимо спрашивает Георгий. — Директор ты. Вопрос я задаю тебе. Так что отвечай.
— Она их украла!
Георгий переводит тяжёлый взгляд на меня. Мне так страшно, что едва не теряю сознание.
Вдоль позвоночника проносится ледяная волна, которая будто замораживает меня. Застываю, даже отрицательно помотать головой не могу, хотя очень хочется.
Георгий хмыкает и говорит:
— Ладно. Раз по-хорошему не хочешь, будет по-плохому.
Обращается он явно к Равилю, но смотрит при этом на меня. Так что ледяные волны одна за одной снова проносят по моей взмокшей спине.
Георгий тем временем встаёт, подходит к двери и открывает её.
— Этого забирайте. Предупредите зама, пусть пока займётся обязанностями.
— Хорошо, Георгий Палыч, — отвечает кто-то.
В кабинет заходят трое огромных мужчин, лишь немногим меньше своего лидера. Все как на подбор массивные и коротко стриженные. Напоминают то ли бойцов смешанных единоборств, то ли бандитов из фильмов про девяностые.
Двое из них идут к Равилю. Тот что-то верещит, пытается оправдаться. Я не очень понимаю значение его слов. Мой взгляд прикован к Георгию, который явно не собирается меня отпускать.
Господи, да что же такое-то?! Что за жуткий день сегодня? Как же мне хочется сейчас оказаться дома. В безопасности, подальше отсюда.
Равиля Вахтанговича под руки вытаскивают из кабинета. Когда они скрываются за дверью, наступает тишина.
— Босс, вы идёте? — спрашивает оставшийся качок.
— Нет. Разговорите там этого олуха. Сами знаете, что спрашивать.
— Конечно, босс. Нам поаккуратней быть или как?
— Или как. Не стесняйтесь. А мне надо с этой девочкой пообщаться.
— Окей.
Качок выходит. Георгий хлопает дверью и снова закрывает её на замок. А затем медленно поворачивается ко мне.
— Значит, тебя зовут Анна. Красивое имя.
— Сп-пасибо, — тихо отвечаю я.
— Не за что. Говоришь, ты в разводе? Уже целый год?
— Д-да.
— Мужчина есть? Или был за это время?
— Нет…
— Парень там, ухажёр?
— Нет… — повторяю я, чувствуя себя попугаем.
Георгий коротко кивает и произносит:
— Супер. Тогда раздевайся.
Глава 6
Да что ж сегодня за день такой?! С утра был день как день. А потом всё покатилось по наклонной. Началось с того, что я обнаружила пропажу важных документов, а закончилось приставаниями сначала от одного мужчины, затем от другого.
Правда, Георгий, в отличие от Равиля Вахтанговича, ничего не предлагает. Он просто говорит, что делать. Не уговаривает, не торгуется.
Просто приказывает.
“Раздевайся”.