— Я... — Као скривил рот. — Я мог бы двинуться на запад и встретить Голин на берегах Меньшего Моря.
Эррис недоверчиво посмотрел на него, но протянул руку на запад:
— В таком случае желаю тебе удачи. Но держу пари, что внутри Черной Скалы теплее. В любом случае, я должен отвезти туда Квелла. Его единственный шанс — вытащить нож, а затем отдохнуть где-нибудь в тепле с доступом к пище и воде.
Као склонил голову, все еще дрожа:
— Думаю, если мы понадобимся Яз...
И вскоре Квелл обнаружил, что его тащат по льду на досках, сделанных Пропавшими боги знают из чего, к запретной горе, полной тайн.
3
Яз
Яз со стоном проснулась. Благословенно долгое мгновение она понятия не имела, где находится. Она спросила себя, не попала ли она каким-то образом обратно в город, потому что здесь не было знакомых звуков — ни воя ветра, треплющего шкуры палатки, ни скрипа стен пещеры, возникающего, когда лед движется вперед, ни кап-кап-кап талой воды. Вообще никаких звуков.
Она села, все еще завернутая в незнание, и обнаружила, что находится в комнате, похожей на те, что были в городе Пропавших, но вырубленной в скале, а не обнесенной стенами из литого камня. Она лежала на платформе, похожей на стол, с очень короткими ножками, с роскошными меховыми постельными принадлежностями — всем Икта, вместе взятым, было бы трудно собрать такое из своих палаток. Маленький железный горшочек со звездной пылью давал очень приглушенное освещение.
В комнате был один выход, закрытый тяжелой железной дверью с маленьким окошком. Внезапное воспоминание об Эуларе заставило Яз вскочить на ноги. Старик все это время был в сговоре с Регулятором Казиком. Более того, он, казалось, был главным!
Яз в три шага добралась до двери. Она остановилась, подняв кулак, чтобы ударить по железу, с требованием освобождения на губах. Вместо этого Яз нажала на нее и убедилась, что дверь не откроется. Никто не запирает тебя в комнате только для того, чтобы выпустить, когда ты им скажешь. Она вернулась, села на кровать и собралась с мыслями.
Эулар не мог проводить всю свою жизнь со Сломанными и, одновременно, быть высокопоставленным жрецом, возможно, самым главным из всех и командующим Черной Скалой. Она встретила его подо льдом в пещере на самом краю воздушного зазора, вытопленного звездами. Он жил один, вызывал своих гостей и редко общался со Сломанными... Что сказал о нем Турин? Эулара неделями никто не видит. Это должно было означать, что у него был путь между поверхностью и пещерами. Может быть, что-то вроде шахты для передачи железа, но секретной. Хотя Яз понятия не имела, как такой выход мог быть скрыт от Сломанных.
Пока Яз сидела, из темноты, которую навязал ей Эулар, начали всплывать разрозненные воспоминания, собираясь в историю ее недавнего прошлого. С внезапным потрясением Яз вспомнила о клетке. Ее брат, Эррис, Квелл и Као были недалеко от нее, выходя на поверхность. Фраза «пусть сбросят клетку» вернулась к ней, последние слова, которые она услышала перед тем, как потерять сознание. В одно мгновение она была уже у двери, стучала по металлу, звала Зина. Если бы она могла дотронуться до Пути, то сорвала бы дверь с петель. Но в последнее время она слишком много использовала свою силу, и Путь лежал вне досягаемости.
Яз видела вырубленный в скале туннель и еще несколько дверей, похожих на ее, но никто не подходил к их тускло освещенным окнам. Она кричала, пока не охрипла, ее крики эхом отдавались в коридоре. Испуганная и сердитая, она отвернулась от двери, потирая руку. Ее взгляд остановился на единственной интересной вещи в комнате. Маленькая чаша со сверкающей звездной пылью.
Яз медленно подошла к чаше, настраивая свой разум на слабое жужжание бесчисленных сердцебиений. Крошечные звезды пели в гармонии, их песня спиралью проходила мимо верхнего края слуха Яз, хотя та и слышала ее не ушами. Она вытянула руку примерно в футе над чашей и заставила мерцающую пыль подниматься серпантином, собираясь под ее ладонью. Когда чаша опустела, ее содержимое висело под ее пальцами, Яз медленно повернула руку и позволила пыли течь по ее коже, светящаяся перчатка приглушенных цветов.
Дверь со скрипом открылась, и с ее руки посыпалась пыль, серая и безжизненная. В дверном проеме стоял человек, силуэт которого вырисовывался в свете фонарей двух фигур в доспехах позади него.
— Я услышал, что ты проснулась. — Эулар уверенно вошел в комнату, несмотря на слепоту.
На одно яркое мгновение Яз представила, как она надевает на кулак железный горшок и бьет старика по лицу. Видение исчезло, но не гнев: