— Собаки так не стоят, — сказала Майя.
Мужчина тоже был на удивление спокоен. Яз спросила себя, быть может он и собаки каким-то образом умерли и мороз превратил их в статуи. Икта умирали так, стоя. Но собаки?
Куина остановилась:
— Я голосую за то, чтобы обойти.
— Не говори глупостей, — сказал Турин. — Мы проделали весь этот путь... ради этого! И это первый человек, которого мы увидели за последние месяцы.
Яз обменялась взглядом с Эррисом, затем кивнула. Она уронила упряжь, и веревки позади нее упали на лед. Остальные тоже уронили свои.
— Пошли. — Она пошла впереди.
Чувство дурного предчувствия росло по мере их продвижения, посеянное предупреждениями Майи и Куины, подпитываемое стойкой неподвижностью фигур.
Яз подошла ближе, но все еще не могла разглядеть лица человека, закутанного в меха. Собаки держали головы опущенными, что показалось ей странным, учитывая даже ее ограниченный опыт общения с этими животными. Двигался только их мех, который трепал ветер. Все четыре собаки были с черной масти, большие, но худые. Их мех казался редким по сравнению с мехом тех, кого держали три племени, но на юге было теплее, так что тут не было ничего удивительного.
Расстояние сузилось до шестидесяти ярдов, тридцати, пятнадцати.
— Привет! — крикнула Яз. Она остановилась, ожидая ответа. Майя, стоявшая рядом с ней, держала нож, зажатый в руке.
Ничего.
— Они мертвы? — прошептала Куина.
— Мы должны вернуться, — сказала Майя.
— Вернуться? — спросила Яз. — Аксит вряд ли так поступают.
— Если ты считаешь, что попала в ловушку, лучший способ выйти из нее пораньше — отступить. — Майя сделала шаг назад, держа нож наготове.
— В самом деле? — спросил Турин. — Мы это сделаем?
Яз пожала плечами.
— Если Майя так говорит... — Она тоже начала отступать.
Со вздохом Турин начал пятиться вместе с ней. Куина и Эррис присоединились к отступлению.
Мужчина поднял голову. Теперь Яз увидела, что это человек или когда-то был. Его кожа представляла собой движущийся, переплетающийся узор, окрашенный в черный, красный, зеленый и желтый цвета. Мороз забрал его губы, и обнаженные зубы были багровыми. Один желтый глаз смотрел на них со странным голодом. Другой представлял собой кратер из черной плоти. Одним резким рывком мужчина разорвал тяжелые меха и сбросил одежду на землю. На его обнаженном торсе теснились демоны, не позволяя показаться ни одному клочку незапятнанной кожи.
— Эйдолон! — закричал Турин.
Существо побежало на них сломанной, неестественной походкой.
Эйдолон. Яз вспомнила предостерегающие рассказы Сломанных. Время от времени разум одного из Запятнанных ломался, и вместо обычной горстки демонов они внезапно наполнялись десятками, даже сотнями, пока не становились подобны черному льду, наполненному старым злом. Единственным плюсом было то, что, обладая такой огромной силой, существа могли разорвать хватку Теуса и сбежать из ледяных пещер, блуждая по поверхности и становясь угрозой для тех, кто наверху.
С оглушительным треском из-подо льда появились три толстых, близко стоящих осколка, их острия поднялись на десять или более футов. Пойманный в ловушку между ними, эйдолон извивался, чтобы освободиться, что-то в его безмолвной ярости было более пугающим, чем худший из воплей.
— Бегите! — Турин согнулся, явно ослабленный усилием, с которым он поднял лед.
— Не поворачивайтесь спиной! — крикнула Майя, все еще отступая с ножом наготове.
Яз сделала то же самое, вытащив из мехов свой собственный клинок. Как и Майя, она наблюдала за собаками, ожидая, что они бросятся в погоню. Казалось невозможным, что эйдолон сбежит. Прутья его ледяной клетки были толще, чем что-либо, что может сломать Икта.
Собаки не бросились в погоню. Желудок Яз скрутило, когда вместо этого все четверо стряхнули с себя шкуры, как будто это были свободные плащи. Обнаженная плоть была кошмаром синего, черного и темно-красного цвета, скорее обмороженная, чем наполненная демонами.
Так же бесшумно, как и их хозяин, они бросились не за друзьями Яз, а к эйдолону, прыгнув в промежутки между льдинами. Они не тянули его и не нападали на осколки, удерживающие его. Вместо этого их плоть начала отслаиваться от костей, как будто таяла на сильном жаре. Однако она не упала — скорее потекла к эйдолону, соединяясь с его собственной испорченной плотью, создавая что-то новое.
В этот момент Яз вырвало, и она побежала. Все они побежали.
32