— Съела тебя? — В голосе Хетты прозвучало отвращение к этой идее. — Я не ем... — Она замолчала, внезапно почувствовав неуверенность. — Откуда ты знаешь мое имя?
— Все Сломанные знают твое имя. — Турин попытался подняться с каменного пола, но у него ничего не вышло. То, что он принял за крупного мужчину, лежащего поперек него, было одной из ног Хетты. В полумраке рассеянных звездных зерен он разглядел огромную ступню, пяткой прижавшую его к полу, длиной с его руку от пальцев до локтя и завернутую в вонючие шкуры. — Как ты сюда попала? — Он был в полной власти монстра, но любопытство грызло его, и он не хотел умирать с неутоленным любопытством.
— Я... заблудилась. — Голос прозвучал неуверенно. — Я не знала, что мы пробили туннель в скале, как Пропавшие. — Массивная рука обхватила его сзади за шею, ступня поднялась. — Ты можешь отвести меня назад. — Она встала на колени и поставила его на ноги, как ребенок может поставить игрушечного человечка.
— Думаешь, ты все еще подо льдом? — Турин уставился на лицо, находившееся так близко от него. То, что он принял за пятна демона, было смесью пота с запекшейся угольной пылью, покрывавшей ее лицо, шею и руки.
— А где же еще? — Глаза Хетты — маленькие, глубоко посаженные и темные, — изучали темноту вокруг них. Толстые кости черепа сформировали грубые черты лица: широкие скулы, выступающая челюсть, лоб, который, казалось, мог сокрушать камни. Заостренные зубы все еще пугали Турина, но теперь он увидел что-то неожиданное, что-то, что он никогда не думал увидеть на лице каннибала. На смену ярости Запятнанного пришел гневный вызов, а под ним — не обычный голод, а неуверенность. Возможно, даже страх. — Покажи мне, как вернуться, — она встряхнула его так сильно, что у него застучали зубы.
— Мы внутри Черной Скалы, — сумел выдавить из себя Турин. — Стой! Если ты убьешь меня, я не смогу...
— Убить тебя? — Хетта, казалось, была шокирована. Она переслала сжимать его руку и позволила ему стоять.
— Ты... ты больше не запятнанная?
— Запятнанная? — Хетта произнесла это слово с тихим ужасом. Турин услышал, как ее язык скользнул за губами по зазубринам на зубах.
— Как ты сюда попала? Что ты помнишь?
— Я... мне приснился дурной сон, — глубокий голос Хетты надломился. — Мне нужно домой. Где мой Джерриг?
Турин почувствовал неожиданный укол сочувствия глубоко в груди, дыхание сбилось. Он тоже был схвачен злом Пропавших, хотя духи, вторгшиеся в него, были менее дикими и оставались в течение гораздо меньшего времени:
— Я — Турин. Ты знаешь меня с того времени, когда я был ребенком. Я ищу своих друзей. Если ты пойдешь со мной, мы сможем убраться отсюда вместе.
— Турин? — Хетта провела тыльной стороной ладони по губам, все еще измазанным крысиной кровью. Она все еще выглядела пораженной, но кивнула. — Сын Гаты?
— Да.
— Я помню... Ты был крошечным. Я могла посадить тебя в руку.
Турин подумал, что она, вероятно, все еще может:
— Я вырос.
Хетта медленно кивнула:
— Покажи мне дорогу.
Турин шел впереди, рука Хетты тяжело лежала на его плече. Она не отпустила его ни разу. На ее месте Турин тоже не стал бы этого делать. Он спросил себя, как долго она бродит по туннелям? Достаточно долго, чтобы узнать о петле, которая вернула его к ней, когда он впервые сбежал. Время от времени она бормотала «нет», когда он делал поворот:
— Этот никуда не ведет.
В Черной Скале было много туннелей, которые, по словам Хетты, никуда не вели. Это, казалось, подтверждало идею Турина о том, что они бродят по заброшенным шахтам. Некоторые туннели вели круто вверх, другие уходили вниз. Дважды им приходилось карабкаться по длинным шахтам, используя железные перекладины, вделанные в скалу. А потом, после века во тьме, круг света.
Турину пришлось подойти прямо к источнику света, чтобы понять, в чем дело. Это был одинокий дощатый диск не шире ладони, покрытый звездной пылью. Он едва освещал каменную крышу по обе стороны от себя, но был виден за много ярдов и, как только они достигли его, вдали показался другой.
— Чтобы вести нас, — предположил Турин.
— В ловушку? — спросила Хетта.
Турин пожал усталыми плечами. Говорили, что в черной глубине моря водятся рыбы, которые несут свой собственный свет, заманивая добычу.
— Мы ничего не добьемся, блуждая по пустынным туннелям. — Он направился в сторону второго света, ища третий.
Вскоре диски света расположились так близко, что Турин мог видеть стены и пол. Световой путь разветвлялся в нескольких местах, петляя по другим туннелям. Теперь у Хетты не было никакого мнения относительно маршрута, и Турин предпочитал при каждом удобном случае подниматься вверх. Кое-где виднелись признаки активной добычи: сложенные кирки в одном месте, россыпь угля в другом. Но они становились все реже по мере того, как Турин вел их все выше и выше.