— Все живы? — Эррис повысил голос, перекрывая шум.
Яз подняла голову. Доски держались.
— Что случилось? — Голова Майи показалась из-под мехов.
— На досках образовался лед, — сказал Эррис. — Когда порыв ветра согнул их, весь лед рухнул разом. Мы... — Еще один порыв ветра сотряс строение, заглушая все, что он хотел сказать.
Куина села, обхватив свои шкуры и меха:
— Нам следовало задержаться подольше и выменять себе палатку.
Яз знала, что это правда. Она также знала, что, если бы они остались подольше, то, вероятно, никогда бы не уехали. Если бы она отправилась к Икта за палаткой, вряд ли она смогла бы сказать «прощай» своим родителям и большой семье, которая была всем, что она знала на протяжении бо́льшей части своей жизни. Кайлал в кузницах Сломанных часто говорил: «Куй железо, пока горячо». Казалось, это применимо и здесь.
Все уже проснулись, за исключением Турина, который все еще лежал, мертвый для всего мира. Яз откинулась на спину и уставилась на дрожащую крышу. Боль от дневной ходьбы давила на ноги. Год назад она могла бы пробежать это расстояние не задумываясь.
— Расскажи нам историю. — Голос Майи на мгновение смягчил ярость ветра.
— Я знаю только истории Икта, — сказала Яз.
— Знаешь, у нас на юге тоже есть истории о Зене и Мокке. Только мы говорим, что Зен предпочитал свою дочь Кас-Кантор всем остальным. — Куина снова легла. — Расскажи нам что-нибудь из этого.
Яз взглянула на Эрриса:
— Это не даст тебе уснуть?
Он пожал плечами и улыбнулся:
— Не думаю, что мне нужно спать. Это скорее привычка. Расскажи свою историю. Они все мне интересны.
Яз улыбнулась в ответ, радуясь, что он не отмахнулся от ее рассказов, даже если они, казалось, противоречили его жизни в то время, когда деревья росли даже здесь. Некоторые кланы, такие как Квинкс, считали, что рассказывание историй предназначено для детей. Очевидно, им не пришлось переживать долгую ночь в течение трех месяцев.
Я расскажу вам историю об одном из тех случаев, когда Мокка путешествовала по льду, что она делала много раз, потому что Мокка была создана Богиней в Небе, и блуждание ветра было в ее крови. Поэтому она часто оставляла Зена в палатке, которую они делили, и уходила одна, следуя за западным или северным ветром, иногда на несколько дней, иногда на месяцы. Однажды даже на тридцать лет, ибо в те дни время было труднее сосчитать, и века не давили на первого мужчину и первую женщину.
Когда Мокка отправилась бродить по белой смерти севера, богиня-обманщица Маштри последовала за ней, надеясь развлечься. Мокка продолжала свой путь, день за днем идя навстречу ветру, петляя от моря к морю, потому что в те дни горячие моря открывались широко и часто. Это было время изобилия, когда Боги в Море говорили с Богами в Небе и раздвигали лед, чтобы они могли поговорить.
— Смотрите, — сказал Хуа, меньший всех Богов в Море, тот, кто создал Зена, первого из людей. — Посмотрите, что я сотворил.
— Смотрите, — сказала Айики, меньшая всех Богов в Небе, та, что сотворила Мокку, первую из женщин. — Посмотрите, что я сотворила до того, как это сделал Хуа.
И они, как всегда, заспорили о том, кто был первым: мужчина, который выбрался из моря, или женщина, которая стояла лагерем на вершине ледяного утеса, когда он туда добрался.
И другие среди богов смотрели с моря и с неба и задавались вопросом не о том, кто был создан первым, мужчина или женщина, а о том, должно ли их быть больше.
Некоторые глупцы говорят, что все племена людей произошли от чресл Зена и чрева Мокки, и что все мы произошли от брата и сестры. И, возможно, эти немногие глупцы действительно являются результатом таких неразумных союзов. Но правда в том, что второй мужчина и вторая женщина, и третий мужчина и третья женщина, и так далее и тому подобное не рождались от Зена и Мокки, а были созданы другими богами, которые поставили своих игроков на доску, чтобы посмотреть, к какой судьбе приведут их ветер, море и лед.
И так получилось, что богиня-обманщица, прокладывая себе путь вместе с Моккой на пятом году ее странствий, увидела в великой белизне человека, который не был Зеном. Маштри, единственная среди богов, хотя и не была последней из них, давно обнаружила, что не может создать ни мужчину, ни женщину. Хула был одной из ее попыток, медведь — другой. Собака была делом рук другого бога, потому что Маштри никогда не смогла бы создать что-то настолько полезное. Ревность и неудача стоят за многими жестокостями, даже среди богов, как и произошло с Маштри.