— Мали, что лежит в том направлении? — спросил Турин.
Эррис передал вопрос:
— Она не знает.
— Не знает? — Турин посмотрел на девушку. — Как она может не знать?
— Это большой город. Вероятно, она нечасто выходит из монастыря. Это не пещеры. Здесь почти все незнакомы почти со всеми остальными. Скорее всего, большинство людей, которые здесь живут, могут заблудиться в своем собственном городе, если несколько раз свернут не туда.
Они свернули за еще один угол, следуя по более узкой, грязной улочке. Дома здесь все еще были высокими, но выглядели так, словно их разделили на множество секций. Белье свисало с давно не чищенных каменных балконов. Еще один поворот привел их в район, где теснились односкатные лачуги, скопление крыш прерывалось случайными разрушенными колоннами или рухнувшими арками. Турин сразу почувствовал себя как дома. Он прожил почти всю свою жизнь в лачуге, подобной этим, построенной на руинах чего-то гораздо большего. Но он не знал, почему этот район должен существовать здесь, среди такого изобилия.
— Сюда. — Эррис резко повернул налево. — Возможно.
Он повел их по черному как смоль переулку между двумя высокими зданиями, в которых, казалось, не было окон. Над крышами, в дальнем конце, мерцал в свете звезд купол. Мали указала на него и что-то сказала.
— Она думает, что это часть церковного дома отдыха, — сказал Эррис. Он продолжил переводить: — У каждого архонта есть место в центре комплекса — частный дом, где они останавливаются во время визитов в столицу.
— Вот где должен быть Эулар. — Чем ближе они подходили к Эулару, тем менее уверенным в своей миссии чувствовал себя Турин. Эулар был одним из Сломанных, доверенным и надежным, который оказался кем-то совершенно другим. Одна мысль о нем заставляла Турина беспокоиться обо всем остальном, во что он верил. Он стряхнул с себя это чувство и последовал за Эррисом.
Впереди горел единственный фонарь, висевший над дверным проемом, его фитиль был низко обрезан. Мужчина с бритой головой вышел, чтобы преградить путь. На нем была туника с поясом, он двигался быстро и грациозно.
— Кто он такой? Почему ничего не говорит? — Что-то в этом человеке заставило Турина нервничать.
— Он Боевой Брат, монах из Церкви Предка, — перевел Эррис. Он что-то сказал мужчине, и монах в ответ изменил позу и поднял оба кулака. Одежда мужчины сдвинулась, когда он встал в позицию, и Турин увидел меч на его поясе. Как и те, что носили Красные Сестры, меч был короче и тоньше тех, которые делали Сломанные, но все равно выглядел способным оторвать руку или голову.
— Не думаю, что он здесь, чтобы арестовать нас. — Эррис вздохнул и шагнул вперед. Рука, которую повредил трехголовый пес, двигалась лучше, чем раньше, но все еще не слишком хорошо.
— Если бы он хотел нас убить, то вытащил бы свой меч… — В этом пункте Турин не был полностью уверен. От этого человека исходила аура компетентности. Монах не был похож на человека, который совершает ошибки.
— Мали говорит, что не убьет монаха. — Эррис встал лицом к лицу с Красным Братом: — И я тоже не хочу его убивать…
Мужчина развернулся, чтобы атаковать, и взмахнул ногой в попытке выбить ногу Эрриса из-под него. Оба они превратились в размытое пятно, движущееся слишком быстро, чтобы Турин мог за ним уследить. Красный Брат сражался в манере, похожей на ту, которой Эррис поразил Сломанных, но они не были одинаковыми. Движения монаха были каким-то образом более плавными, каждая атака или защита перетекали в другую таким образом, что все это казалось одним заранее определенным действием.
Хотя Турин не мог уследить за всем, были моменты, особенно в конце длинной комбинации атак и контратак, когда он видел нанесенный удар — кулак, попадающий в плоть, удар ногой по бедру, бросок, отбрасывающий противника. Казалось, что Эррису доставалось больше, возможно, он получал по три сильных удара ногами или кулаками за каждый скользящий удар, который наносил. С другой стороны, его скользящие удары заставляли монаха кружиться, в то время как нападение монаха имело гораздо меньший эффект. Красный Брат выглядел так, словно его кулак мог пройти сквозь лицо человека, но, казалось, он мог скорее повредить дереву, чем Эррису.
После первого мгновения удивления монах быстро приспособился к неожиданной силе и весу Эрриса, максимально увеличив свою скорость, чтобы избежать хватки Эрриса. Эррису удалось схватить одежду своего противника, но сверкнула сталь, и Красный Брат освободился. Прошло всего несколько ударов сердца, прежде чем пара рассталась, нанеся десятки ударов ногами и кулаками.
Красный Брат выхватил свой меч слишком быстро, чтобы Турин успел это заметить. Только что он был в ножнах, а в следующее мгновение был направлен на Эрриса, воздух все еще звенел от вибрации клинка.
— Это может стать проблемой. — Эррис снова попятился к Турину и Мали.
Несмотря на удивительную способность Эрриса быстро исцелять себя, Турин знал, что с мечом в руке Красный Брат, скорее всего, выведет из строя «сделанного человека». После этого одного удара будет достаточно, чтобы отправить Мали, а затем и Турина к богам. Поэтому он потянулся, сосредоточив свою волю. Мгновение спустя Красный Брат повис, ногами вниз, в ярде над землей.
— Что мне теперь с ним делать?
— Что-нибудь еще! — Быстрее мысли Эррис бросился перед Турином как раз в тот момент, когда несколько серебряных вспышек вылетели из левой руки монаха. Мали что-то закричала, когда снаряды с грохотом вонзились в Эрриса.
Потрясенный и напуганный, Турин чуть не потерял контроль над Красным Братом. Прежде чем монах успел достать еще несколько снарядов из-под своей рясы — на груди у него висела лента с кармашками, — Турин резко махнул рукой вправо, и мужчина врезался в стену. К ужасу Турина, удара оказалось недостаточно, чтобы лишить монаха чувств. Он отбросил мужчину к противоположной стене, но каким-то образом тому удалось развернуться в воздухе и упереться ногами. Тогда Турин швырнул его на улицу, и смена направления, казалось, застала Брата врасплох. На мгновение монах попытался подняться, но затем рухнул на грязные каменные плиты.
— Берегись! — На этот раз даже Эррис был слишком медлителен. Турин почувствовал укол в затылке и, обернувшись, увидел монаха в сером, который спрыгнул на улицу позади них, грациозно приземлившись, несмотря на то, что крыша была на три этажа выше них. Турин вытащил из своей шеи маленький дротик. Острие иглы блестело от его крови, но потребовалась бы тысяча таких, чтобы убить его. Еще несколько вонзились в руку Эрриса, когда он пытался помешать им попасть в Турина. Турин неуверенно моргнул, глядя на дротик, и выпустил его из онемевших пальцев.
Темнота расцвела вокруг Серого Брата, как будто он приземлился в черную пыль глубиной в несколько дюймов. Тень-работник, как и Майя. Спустя удар сердца Турин уже ничего не мог видеть.
— Черт… — Ноги Турина ушли из-под него, не отброшенные, а просто подвели его, как будто кто-то заменил его мышцы водой.
Турин неуклюже рухнул на мостовую, не в силах ничего сделать, кроме как ждать неизбежного удара ножом между ребер. Серый Брат, должно быть, наблюдал за их схваткой с Красным Братом, чтобы оценить опасность. Яд на дротике быстро погрузил Турина во внутреннюю тьму, такую же черную, как и снаружи — он попытался поднять руку и потерпел неудачу. Он надеялся, что Яз будет в безопасности в монастыре. Он надеялся, что она не будет слишком опечалена, узнав о его смерти. Он надеялся, что она поймет — он старался изо всех сил. Куина тоже, понял он, погружаясь все глубже. Он будет скучать по ней больше, чем думал.