— Это не опасно?
Мали сказала что-то не более разборчивое, чем шелест деревьев, и легонько толкнула его, но Турин решил не прыгать.
— Она говорит «Не опасно». — Бестелесный голос Эрриса донесся из бурлящей массы внизу.
— Откуда она знает, о чем я спрашивал? — Турин застыл.
— Она говорила мне, что связь, которую она установила с Яз, похоже, дает ей какую-то интуицию в отношении твоего языка. Она учится, слушая. — Эррис помолчал. — Так что прыгай.
Упоминание о Яз укрепило пошатнувшуюся решимость Турина, и, содрогнувшись, он позволил себе медленно опуститься в скрытую зелень, сжавшись перед ее острыми, ищущими пальцами и влажным трепетом.
— Это не… естественно.
Мали упала рядом с ним, предположительно сначала повиснув на своей оставшейся руке.
— Пошли. — Эррис подтолкнул Турина вперед, положив одну руку ему на плечо, направляя его вслед за уходящей девушкой. Глаза Эрриса видели в темноте гораздо лучше, чем Турина, и помогали ему преодолевать препятствия. В Мали, должно быть, текла кровь марджал — как и квантал, — и среди ее навыков была тень-работа, но, возможно, она просто исключительно хорошо знала местность.
Турин, чувствуя себя инвалидом группы, слепо спотыкался, шатаясь на ватных ногах и запинаясь на каждом шагу. Несмотря на предыдущие заверения в том, что деревья не обладают разумом и ни в малейшей степени не злы, они, казалось, получали удовольствие, хлеща его по лицу ветками, полными холодных, мокрых листьев. Он все еще моргал и выплевывал зелень от одного особенно восторженного шлепка, когда они прорвались через зелень и он почувствовал хруст мелких камней под ногами.
Перед ними, на широком пространстве, вымощенном гравием и усеянном скульптурами, возвышалась еще одна огромная стена, на этот раз пронизанная множеством окон — из одних падал свет, другие были темными. Черепичная крыша наклонно отходила от верха стены, а множество дымоходов тянулись к небу. Все это напоминало более ранние улицы в этом районе, где один дом плавно примыкал к другому, хотя казалось гораздо более величественным, поскольку было построенное из огромных и впечатляюще правильных каменных блоков.
— Который из них твой? — прошипел Турин.
Но Мали проигнорировала его, а Эррис не стал переводить. Турин попытался подойти ближе, но Мали оттащила его обратно в листву. Прошло мгновение молчания, затем несколько более долгих. Вдалеке он услышал слабое хруст, хруст, хруст, присел на корточки рядом с Мали и Эррисом и увидел, как мимо прошли двое вооруженных охранников, один из которых нес фонарь на длинном шесте, перекинутом через плечо. Когда звук их шагов по гравию снова затих, Мали поспешила к ближайшему окну, не обращая внимания на то, что казалось единственной дверью.
Она потянулась к подоконнику отсутствующей рукой — должно быть, все еще считая, что рука принадлежит ей, — и больно ударилась культей о стену. Выругавшись, она что-то сказала Эррису, и тот поднял ее. Мгновение возни с ножом, и нижняя половина оконной рамы приподнялась, скользнув по верхней половине и увлекая за собой плоские, тяжелые стекла. Мали протиснулась внутрь и исчезла в темной комнате. Эррис скользнул вслед, Турин последовал за ними с гораздо меньшей грацией.
Турин, спотыкаясь, прошел через комнату, натыкаясь на то, что казалось тяжелыми стульями, покрытыми мягким… чем-то. Мали приоткрыла дальнюю дверь, впустив достаточно света, чтобы Турин мог передвигаться, а не преодолевать препятствия. Он обнаружил, что вспотел: в помещении было так же тепло, как в сушилке, тепло исходило от камина, в котором все еще тлели слабые угольки от прежнего пламени.
Мали высунула голову в коридор, посмотрела в обе стороны, а затем вышла, поманив остальных следовать за собой.
— Мы, что, грабим это место? — прошипел Турин. Свечи в нишах хорошо освещали коридор, мягкие узорчатые ковры покрывали пол.
Мали повела их направо, потом налево, через маленькую дверь, вниз по каменной лестнице и в комнату, где пахло как в раю. Большой камин был черным и пустым, но все еще отдавал жар. Очевидно, здесь готовили еду — как на металлических вертелах перед огнем, так и на большой железной плите. В комнате стояли два чистых рабочих стола и скамья у дальней стены, с потолка свисали металлические крюки, на которых висели разнообразные предметы, названий которых у Турина не было. Мали открыла дверь в соседнюю комнату поменьше, стены которой были уставлены полками, заваленными… вещами. Вещами, которые пахли так, как будто их следовало немедленно съесть.
— Что это? — выдохнул Турин.
— Кухня для слуг и их кладовая, — сказал Эррис.
— Слуг?
— Людей, которые работают на великую семью, владеющую этим местом.
Турин моргнул:
— Это все один дом?
Эррис кивнул.
Мали тем временем зашла в кладовую и стала брать с полок один предмет за другим. Если члены ее семьи работали здесь слугами, тогда было понятно, почему она так хорошо знала это место.
— А это что такое? — Турин протянул руку и снял с одного из крюков длинную цепочку соединенных цилиндров. Они были темными, с белыми и розовыми крапинками, и достаточно толстыми, чтобы он мог просто обхватить их рукой.
— Судя по виду, колбаса с пряностями, — улыбнулся Эррис.
— Но что это такое?
— Попробуй.
Турин поднес первый ко рту и посмотрел на Эрриса, чтобы понять, не шутит ли он. Он принюхался. От аромата цилиндра у него потекли слюнки. Он откусил кусочек. Вещество было твердым, более крепким, чем любой из грибов, которыми он питался всю жизнь.
— О… Боги во Льду! — Он говорил с набитым ртом, с трудом пережевывая. — Это даже лучше, чем рыба!
Турин был слишком поглощен взрывом вкуса во рту и не замечал, что дверь открылась, пока в комнату не вошел высокий пожилой мужчина и не начал выкрикивать вопросы на тарабарщине зеленоземельцев. На нем была простая черная одежда, которая свисала с узкого тела, резко контрастируя с его бледной кожей. Два свирепых глаза сверкали по обеим сторонам носа, а его седые волосы, казалось, встали дыбом от шока или возмущения.
Турин поднял руку, намереваясь использовать лед-работу, чтобы обездвижить мужчину, но Мали прошла мимо, потянув запястье его руки вниз.
— Малиайя? — изумленно выдохнул старик. Он хотел еще что-то сказать, но потом заметил ее культю и упал на колени, потянувшись к ней. — Малиайя…
И, к великому удивлению Турина, Мали бросилась в объятия мужчины. Ее дедушка?
После мгновения крепких объятий старик мягко отстранился и встал, с поразительной быстротой взяв себя в руки, смаргивая яркие слезы с глаз. Он поклонился Мали и сказал что-то, что прозвучало одновременно нейтрально и официально.
— Что происходит? — Турин посмотрел на Эрриса.
— Мали, похоже, не хотела, чтобы мы знали, но, по-видимому, это дом ее семьи. Наш новый друг, вероятно, один из слуг. Похоже, что Глосис — важное имя в этом городе, а это значит, что Малиайя Глосис, вероятно, связана с императором, который правит всем этим городом — и многими другими.
8
Яз
ЯЗ И КУИНА вышли из трапезной, двигаясь медленно и стараясь не хвататься за животы. Их усилия за обеденным столом были менее героическими, чем утром. И у той, и у другой осталось не так много свободного места. Кроме того обе понимали, что это не одноразовый пир, и слегка сдерживали себя. Тем не менее, Яз держалась бы за Куину для поддержки, если бы они не находились под пристальным вниманием толпы послушниц, выходящих вместе с ними.