Укол узнавания пробежал по Яз, хотя Куина никак не отреагировала. Холодный палец продолжал бегать по позвоночнику: она уже видела эту женщину раньше. И, поскольку она почти нигде не была, кроме льда, это означало…
— Мать Джеккис, для нас это большая честь. — Госпожа Меч сотворила знак дерева. Яз видела, как делали Мали и другие. — Чему мы обязаны таким удовольствием?
— Я слышала, что произошло чудо! Поэтому я пришла, чтобы увидеть доказательство.
— Джеккис! — прошипела Яз. Вот откуда она знала эту женщину: Черная Скала. Там было две женщины-жрицы, и ни одну из них не удалось найти после восстания. Джеккис и Крей. Должно быть, они сбежали с Эуларом через врата в храме, сломав их за собой. Учитывая легкость, с которой Джеккис говорила на этом языке, это был не первый ее визит. Как и Эулар, она была священником сразу двух конфессий.
— Мы должны уйти, — сказал Яз Куине. — Эта женщина из Черной Скалы.
Куина кивнула:
— Ты можешь идти?
— Конечно. — Яз повернулась и споткнулась. Куина быстро поддержала ее. Яз оглянулась на Госпожу Меч, но фигура расплывалась, потому что один из глаз Яз сильно распух. — Спасибо. Мы уходим прямо сейчас.
И они направились к двойным дверям, изумленные послушницы наблюдали за ними. Мать Джеккис не пыталась их остановить. Она наблюдала за ними со своего возвышения, ее темные глаза были прикованы к Яз, когда та закрывала за ними двери.
— Из Черной Скалы? — Куина повернулась к Яз, когда двери закрылись. — Чего она хочет? Я не позволю им снова утопить нас! Ты должна пообещать, Яз. Только не это! Ты принесешь свой огонь и взорвешь нас обоих, если это будет единственный способ!
Яз кивнула и направилась к скрипторию. Сейчас вся ее боль и сражение с Хеллмой начали казаться очень глупой идеей.
— Я не позволю им снова заковать нас в цепи. Ни за что. Клянусь. — Она оперлась на Куину. — Если они попытаются, на месте монастыря будет большая дымящаяся дыра.
И она имела в виду именно это.
9
ТЯЖЕЛАЯ ДВЕРЬ СКРИПТОРИЯ вела в ярко освещенную комнату, где на нескольких столах были разбросаны вещи, названия которых Яз не знала. Позже она их узнает: пергамент, перья, бутылочки с чернилами, промокашки, обрезные ножи, кисти и краски для иллюстраций и мириад других инструментов, с помощью которых мысли, кристаллизованные в слова, могут быть навсегда привязаны к миру, скопированы и скопированы опять, распространены за пределы досягаемости любого огня и поставлены на полки среди миллиона других мыслей — все они ждут, когда их освободят ищущая рука и пытливый глаз.
За двумя столами сидели монахини. Одна — высокая, худощавая женщина с пером в руке, щурящаяся на текст перед ней. Другая, Сестра Сова, спокойно смотрела в никуда, глубоко погрузившись в один из трансов, которым обучала послушниц.
Сестра Сова медленно моргнула и повернула голову в сторону приближающихся лед-девушек.
— Ни одна новая послушница не проводит много времени в Сладком Милосердии, прежде чем быть жестоко избитой. Это один из самых суровых уроков, которые мы здесь преподаем. Мир не будет снисходителен к вам, и, если вы хотите вернуться в него в красном или сером, вы должны научиться принимать его удары и отвечать на них. — Она сделала паузу и пробежала взглядом по Яз. — Тем не менее, я не припомню, чтобы когда-либо видела послушницу, столь стремящуюся учиться, как ты, дорогая.
— Мне нужно было преподать свой урок, — ответила Яз на зеленом языке. — Я надеюсь, что послушницы и Госпожа Меч узнали кое-что о тех, кто со льда.
— Замечательно! — Сестра Сова поднялась со стула и подошла, чтобы получше рассмотреть Яз, ее и без того широко раскрытые глаза стали почти как блюдца. — У тебя образовалась связь с Малиайей. Это единственное объяснение. В тебе есть отголосок ее, а в ней — тебя. Ничто другое не могло бы объяснить твое мастерство в нашем языке. — Она задумалась. — Если только ты не знала его с самого начала. Тебя учили на льду?
Яз покачала головой. Ей все еще было странно слышать, как незнакомые слова слетают с ее языка. Она знала, что произносит их не совсем так, как это делали зеленоземельцы, но мышцы, которые она использовала для придания им формы, еще не привыкли к ним.
— Возможно, у тебя будут такие же способности к чтению и письму. — Сестра Сова махнула им, чтобы они встали по обе стороны от нее за столом. Она указала на лежащий перед ней пергамент, бледно-желтая поверхность которого была покрыта чернильными символами.
— Там была священница, наблюдавшая за нашим сражением, — сказал Яз. — Мать Джеккис.
Сестра Сова скривила губы:
— Джеккис… Я встречала ее раньше.
— Она пришла со льда. Она была с Эуларом на Черной Скале и служила Скрытому Богу.
Сестра Сова медленных моргнула, размышляя:
— Что ж, это тревожные новости. Интересно, сколько наших священников вели двойную жизнь на этой вашей горе.
— Больше никто, кроме еще одной, — сказала Яз. — Матери Крей.
— Тогда, по крайней мере, мы не в меньшинстве! — Монахиня подперла подбородок морщинистой рукой. — Жаль, что у вас нет доказательств, которые вы могли бы предъявить первосвященнице. Но слово двух лед-людей не пойдет далеко против слова архонта и священницы. Я предполагаю, что Эулар послал ее проверить вашу кончину. Она может доставить вам неприятности, но в Сладком Милосердии вы все равно в большей безопасности, чем где-либо еще. Лучшее, что мы можем сделать, — продолжать, как и планировалось, и надеяться, что ваши друзья вернутся со своей миссии с этим вашим Стержень-корнем. — Она вновь перенесла внимание на стол и указала пальцем на пергамент.
— Это похоже на письмена Пропавших, — сказала Куина. — На стенах! — Она протянула руку, чтобы прикоснуться к пергаменту, но Сестра Сова отвела ее руку в сторону.
— Мы не прикасаемся. — Монахиня взяла длинное перо и обмакнула его в чернильницу. Она ловко добавила на пергамент еще одно слово, написанное четкими, хорошо очерченными символами. — Каждый символ — буква. Там, где они группируются вместе, — слово. Это слово «Предок». — Она указала на свое дополнение, все еще блестевшее.
Яз обнаружила, что ей трудно сосредоточиться, зная, что Мать Джеккис бродит по монастырю, стремясь причинить им вред. Она уставилась на собрание букв. Они были менее сложными, чем письмена Пропавших, но в них была определенная элегантность. Ничто в собрании линий не кричало «Предок», но, со временем, так оно и будет. Краешки разума Мали, которые все еще касались ее, несмотря на расстояние между ними, помогут ей открыть код. И, возможно, если Мали снова потеряется на льду, она лучше справится со стихией, вооружившись некоторыми инстинктами Яз.
Сестра Сова достала грифельные доски и мелки и отвела лед-девушек их в дальнюю часть комнаты к столам у двери, которая, по ее словам, вела в комнату, полностью заполненную письменами, хранящимися в «книгах». Очевидно, пергамент был слишком дорог, чтобы практиковаться на нем, и поэтому Сова заставила их копировать буквы на грифельные доски. Яз с облегчением обнаружила, что есть вещи, которые эти зеленоземельцы считали драгоценными, и не все здесь в таком изобилии, чтобы им можно было пользоваться без раздумий.
Куина наслаждалась этой работой, как и Яз. Ни у кого из них раньше не было возможности чертить, исправлять все ошибки, а затем начинать все сначала. Но Яз наслаждалась бы больше, если бы она могла видеть двумя глазами, а не одним, и если бы ее челюсть не болела от эха ударов Хеллмы.