Железный пес сомкнул оскаленные челюсти и потопал к заднему выходу, из которого появились пеларти.
— Теус? — спросил Эррис, вопросительно приподняв бровь.
— Теус, — кивнул Турин.
Резкий, колеблющийся свет прорезал темноту позади Эрриса.
— Лучше отойти подальше — она идет. — Он окинул взглядом послушниц, прежде чем подойти к Госпоже Меч. — Нам нужно защитить спину Яз. Она уязвима для копья пеларти или любого, кто нападет на нее с достаточно дальнобойным оружием.
Монахиня одарила его стальным, оценивающим взглядом, а затем резко кивнула.
— Сестринская Башня. — Она указала на боковой коридор. — Подождите, пока Яз не пройдет, затем следуйте за ней. Если кто-нибудь на нее нападет — убейте их. Не отступать. — Она перевела взгляд на Эрриса: — Послушницы пойдут с вами.
На мгновение показалось, что кто-то из послушниц может запротестовать, но никто этого не сделал, даже забрызганная кровью блондинка, одна из немногих, чьи глаза все еще горели тем же нетерпением, как и тогда, когда Госпожа Меч впервые повела их в бой. Нахмурившись, Мали начала пересекать зал, чтобы присоединиться к своему классу.
Куина переводила взгляд с Турина на послушниц, собравшихся для Сестринской Башни, по-видимому, не уверенная, распространяется ли на нее приказ Госпожи Меч, и точно так же не уверенная, кому она предана. Турин хотел попросить ее остаться, но почему-то во рту у него пересохло, и он не смог произнести ни слова.
КУИНА ПОЧУВСТВОВАЛА НА себе взгляд Турина. Она хотела, чтобы он сказал ей остаться, но вместо этого он просто стоял там, казалось, борясь со своими сомнениями. Ее взгляд снова остановился на трех мертвых послушницах. Кола была так свирепа в битве, а Галли так напугана, но умирали они похоже: сперва ошеломление, потом одиночество и уход. Куина хотела быть с Турином, а не с зеленоземельцами. Даже если они не смогут спасти друг друга, она хотела бы быть в конце с ним.
— Я пойду с Эррисом, Турином и Теусом. Именно для этого мы и пришли в Коридор. Возможно, в то время мы этого не знали. Но это так. — Она снова посмотрела на Мали. — Как и Мали. Она оставила свою кровь на льду, Госпожа Меч. В этом она одна из нас. Кроме того, она нам нужна. — Она встретилась взглядом с монахиней, ее тон был уважительным, но она позволила своей решимости отразиться на лице, пообещав сражение, если не добьется своего.
Госпожа Меч опустила приподнятую бровь и мрачно улыбнулась.
— Пусть это будет на твой страх и риск, Послушница Куина. Ты необучена и в некотором роде обуза. Но первосвященница объявила тебя благословенной, и поэтому, если ты потребуешь этого, я дам тебе достаточно веревки, чтобы повеситься. Пожалуйста, используй ее для другой цели. — Монахиня повернулась лицом к Мали. — Послушница Малиайя, ты доказала, что моя старейшая подруга была права в своем последнем суждении. Сестра Сова сказала, что ты, моя дорогая, грозная сила природы, и хотя Предок иногда может говорить через всех нас, здесь, внизу, именно через тебя Предок говорит громче всего. Не сомневаюсь, что ты сыграешь первостепенную роль, когда мы столкнемся с тем, что ждет нас впереди.
— Тогда мы договорились. — Эррис склонил голову в знак благодарности, а затем указал остальным идти за собакой.
Куина хотела спросить, как Яз справляется, нужна ли ей помощь, что она может сделать, но край объединенной ауры корабль-сердец задел ее разум, и, внезапно, она последовала за Теусом. Какие бы стрессы и напряжения ни накладывал на Яз груз забот, та должна была нести их в одиночку. Некоторые тяготы можно взвалить только на одну пару плеч, точно так же, как некоторые обиды никогда нельзя разделить, а некоторые заботы нужно переносить молча.
ТУРИН НАБЛЮДАЛ, КАК Яз двигается позади них, окутанная светом звезд, неприступная, уникальная. Она была возвышена своим даром и навязанной ей судьбой, поднята до уровня, который был одновременно и больше, и меньше человеческого. Было трудно думать о ней как о девушке, которая упала в его мир или которая вытащила его из него в свой. Было трудно даже смотреть в ее сторону. На нее возлагалось так много надежд, даже если миллионы людей, которые могли бы пострадать, не знали ни ее имени, ни даже того, что она существует.
Турин сосредоточился на том, что лежало перед ним, его разум был полон чувств, слишком сложных, чтобы их распутать, и в то же время простых и понятных.
Куина поспешила встать рядом с ним, ее порванная ряса развевалась, символ веры, которая говорила, что все связаны, все они ветви на великом дереве жизни. Турин предположил, что это может быть правдой, но это не помешало ему чувствовать себя очень одиноким в некоторые мгновения в комнате, из которой он только что вышел. Мгновения, когда он был уверен, что умрет. Он взглянул на Куину, и она одарила его нервной улыбкой, лишенной той яростной уверенности, которая была у нее перед битвой. Он попытался улыбнуться в ответ. Возможно, он будет один в самое последнее мгновение, но даже в этом случае он был рад, что сейчас Куина рядом с ним.
ГОСПОЖА МЕЧ СДЕРЖАЛА обещание, проследив за поспешным продвижением более сотни наемников. Грязный след их ботинок образовывали четкий путь, по которому можно было следовать на протяжении бо́льшей части маршрута. В других местах требовалось настоящее умение следопыта, чтобы найти точку выхода из полузатопленного туннеля или при свете фонаря отследить дорогу по склону из осыпающихся обломков.
Эррис пошел рядом с Теусом, а Турин следовал за парой вместе с Куиной.
— Снова в стали. — Эррис окинул взглядом устрашающие зубы пса.
— Все, что угодно, лучше Крей.
— Сталь лучше плоти? — В голосе Эрриса прозвучало сомнение.
— Лучше сломанной плоти. — Теус пошевелил челюстью. — Я обменяю эту коробку с болтами как только ковчег откроется, и я смогу вернуться в собственное тело.
— Твое собственное? Разве ты не копия, такая же, как я? — Эррис держал руку перед собой, изучая пальцы, когда он их сгибал. — Они скопировали тебя, перенесли между звездами и напечатали на клоне. Разве ты не это сказал?
Турин хотел было заговорить, сказать Эррису, что больше не имеет значения, что говорит ему вода-чувство. Они были друзьями, и перед ним стоял человек, из чего бы он ни был сделан. Но Куина поднесла руку к его рту и быстро покачала головой.
— Все относительно, — проворчал Теус, когда они пошли дальше, ступая по усыпанному щебнем полу.
— Но…
— Не спрашивай у меня ответов, мальчик. Мы настоящие? Мы умерли? Когда-то я был королем — ты знал об этом? Императором… ненадолго. Во времена еще более примитивные, чем ваши. Мои кости находятся в склепе на другой планете под моей каменной статуей. Я даже не дожил до двадцати одного года.
Эррис поднял брови:
— Мне было двадцать один, когда…
— Я угрожал первому компьютеру, который увидел. Мечом. Так что не приходи ко мне за наукой. — Он посмотрел на Эрриса. — Ты чувствуешь себя настоящим? Для себя? Это все, что имеет значение. Я мыслю, следовательно, я существую. Ну, вот мы такие. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, мы должны сделать все возможное, чтобы…
— Мы собираемся найти этого Сеуса и надрать ему задницу. Мы собираемся разрушить его до основания, стереть его имя из истории. Не трать свое время на размышления о том, сделано ли твое сердце из мускулов или стали. Гнев реален. Желание реально. Мы создаем реальность. А не она нас создает.