Наконец, когда история была рассказана, Настоятельница Коготь немного поговорила с Сестрой Совой и Госпожой Тень. Яз ничего не поняла из их слов, и у нее не было причин ожидать этого, но, к ее удивлению, их разговор оказался мучительно близким к тому, чтобы иметь смысл. Яз задумалась о связи, которая была у нее с Мали, связи, которая позволяла ей понимать послушницу, не зная, что на самом деле означают какие-либо слова. Возможно, это был дополнительный эффект, вызванный этой связью. Или, возможно, это было просто принятие желаемого за действительное, и другие тоже сидели там, полагая, что находятся на грани понимания.
Закончив разговор, Сова подняла глаза на Яз.
— Если этот твой древний, этот Стержень-корень… — Она нахмурилась, произнося имя. — Если он говорит, что ты и только ты можешь открыть ковчег, используя четыре корабль-сердца, тогда почему Эулар хотел видеть тебя мертвой?
Яз моргнула. Она не до конца понимала это. Эулар был зол на нее, как и Сеус. Это казалось достаточной причиной. Но их гнев был мелочью по сравнению с масштабом и продолжительностью намного больших амбиций Сеуса.
— Я могу только строить догадки: Сеус не знает, что ковчег можно открыть таким образом. Эулар хотел заполучить меня, когда считал, что я могу помочь его армии захватить ковчег — тогда Сеус мог бы проникнуть в него при помощи грубой силы. Сколько бы времени это ни заняло. Теперь, когда эта мечта исчезла, они хотят просто меня убить.
Сова задумчиво кивнула, затем вернулась к своему разговору с настоятельницей и Госпожой Тень.
Наконец Сова повернулась к ним.
— Многое из того, что вы нам рассказали, очень странно и удивительно. Однако кажется очевидным, что в некоторых направлениях наши интересы совпадают. Мы хотим узнать как можно больше об Архонте Эуларе и разоблачить любую враждебную силу, которая стоит за его продвижением в церкви. Это, по-видимому, та самая сила, которую вы называете Сеус, творение Пропавших, сошедшее с ума после их ухода. Похоже, что этот Стержень-корень-в-ящичке жизненно важен для срыва усилий Сеуса по захвату контроля над ковчегом, верно?
— Верно. — Яз кивнула. Она не была уверена, насколько монахини верили, но было очевидно, что кое-что из их рассказа соответствовало результатам собственных расследований настоятельницы.
— Итак, ящичек, который забрал Эулар, должен быть возвращен прежде, чем он сможет передать его Сеусу.
— Да, — согласилась Яз. Хотя не знала, нужно ли будет физически помещать коробку в руку какого-нибудь металлического тела, сделанного Сеусом. Она также не знала, где может находиться город Сеуса, но Эулару нужно было только добраться до одних из ворот, которые он использовал, и тогда расстояние внезапно переставало что-то значить.
— Судя по словам настоятельницы, я ее убедила: воля Предка состоит в том, чтобы мы помогли вам и приютили вас, насколько позволяют наши законы. Очевидно, вы не можете бродить по Коридору, не зная языка или того, как функционирует наше общество. Ты и Куина можете остаться с нами под видом послушниц, и мы научим вас достаточно, чтобы вас не арестовали сразу же, как только вы сойдете со Скалы Веры. Эррис и Турин представляют бо́льшую проблему, поскольку их присутствие в монастыре более одного дня для чего-либо, кроме официальных визитов, запрещено.
— Тарриска энтра Эулар, — сказал Эррис.
Настоятельница и обе монахини резко посмотрели на него.
— Ты говоришь на их языке? — Яз ахнула, одновременно удивленная и слегка раздраженная.
— Да. — Эррис кивнул. — Их язык связан с одним из основных языков марджалов. Обновление моей базы данных заняло некоторое время. Тысячелетия лингвистического развития может быть трудно компенсировать…
— Я даже не знаю, на каком языке ты говоришь сейчас, — перебила его Куина. — Что ты им сказал?
— Я сказал, — ответил Эррис, — что Турин и я пойдем за Эуларом. Я говорю на этом языке, и у меня гораздо больше шансов ориентироваться в городах и поселках, чем у любого члена лед-племени, без обид. Турин может мне помочь. Его трюки могут очень пригодиться.
— Ты не пойдешь один! — сказала Яз.
— Я буду не один. — Эррис улыбнулся. — Со мной будет Турин.
Яз покачала головой, странная паника поднялась в ее груди.