— Ой. — Яз сдвинулась. Она села на что-то неудобное — более неудобное, чем каменный пол. Она наклонилась, чтобы найти этот комок, и обнаружила, что он находится в одном из внутренних карманов ее рясы. Она вытащила его. Ящичек Стержень-корня. Тускло-серый и безжизненный, испещренный более темными пятнами. Она повертела его в руках.
— Что в ящичке? — Квелл присоединился к ней на полу. Мали тем временем подобрала брошенный стул и села на него.
Яз продолжала вертеть ящичек в руках, проводя пальцами по его гладким бокам и шрамам там, где влияние Сеуса испортило ее.
— Это секрет? — беззлобно спросил Квелл.
— Все зло в мире. — Яз улыбнулась. Безумие Сеуса заполнило его и вытеснило Стержень-корень. То же безумие, которое вырвало знания человечества из рук четырех племен именно тогда, когда лед двинулся, чтобы раздавить их с обеих сторон. То же безумие, которое хотело превратить лед-племена в оружие войны и захватить контроль над ковчегом вместе с ними. То же безумие, которое недавно было так близко к взятию города другой армией, приведенной из какого-то соседнего государства.
Лед-племена были бы этой армией много поколений назад, если бы жрецы Черной Скалы смогли выполнить приказ Сеуса. Океан крови пролился только для того, чтобы получить доступ к маленькой пустой комнате, в которой она сейчас сидит, ожидая медленной смерти. Так много жизней было потрачено на то, чтобы Сеус смог сорвать луну с неба, запечатать мир льдом и подчиниться последнему приказу Пропавших, когда они отправились в свои золотые города. Пусть никто не последует за нами. Это было все, что они оставили своим слугам. И со временем это стало всем, о чем заботились их слуги.
Квелл повторил свой вопрос:
— Что в ящич…
— Там пусто, — сказала Мали.
Да, пусто. Но в нем никогда не было ничего физического, хотя Яз и не думала задаваться вопросом, почему он был полым или какой цели служило пустое пространство внутри. Призраки, которые в нем содержались, совсем недавно призраки Стержень-корня, были каким-то образом встроены в стены самого ящичка…
Она повернула ящичек под углом и осмотрела внутренности. Ее глаза расширились.
— Что, он в ящичке? — Теус увидел, как приподнялись ее брови.
Яз повернула ящичек к нему:
— Надеюсь?
Внизу, с внутренней стороны, небольшая часть основания осталась девственно белой.
Теус усмехнулся:
— И что это нам даст?
Яз резко встала и протянула ящичек к шару синего света.
— Нет! — Теус бросился к ней. Но Квелл оказался проворнее и оттащил его в сторону. — Ты сошла с ума? — Теус изо всех сил пытался вырваться на свободу. — Если Сеус попадет в систему…
— Стержень-корень! — скомандовала Яз. — Возьми то, что принадлежит тебе.
Синий свет становился все ярче, заливая комнату, заставляя Яз отвернуться, но она держала руку там, где та была. Она почувствовала, как ящичек рассыпается в ее руках, распадаясь на кусочки, которые, в свою очередь, превращались в пыль. Резкая боль заставила ее отпрянуть. И когда она посмотрела снова, свет вернулся к своему прежнему уровню, хотя, возможно, он был немного ярче.
Яз. Ты — Яз из Икта. Своенравная, упрямая, несколько беспокойная девушка.
— А ты?
Доктор Элиас Стержень-корень.
Теус вскочил на ноги:
— Открой врата! Открой их сейчас же! Я требую этого!
Только Очищенный может мне приказывать.
— Блин! — Теус отвернулся и ударил кулаком по стене.
— Я какая угодно, только не очищенная. — Даже сейчас голоса, которые корабль-сердце пыталось отделить от нее, бормотали в глубине сознания Яз — как всегда, ее худшие я предлагали недостойные мысли, низкие эмоции, коварные предположения. И, как и почти всю свою жизнь, она их игнорировала. Однако без них ее бы не было. Время от времени они говорили что-нибудь полезное. Время от времени любому приходилось делать что-то несовершенное, даже что-то неправильное, чтобы достичь бо́льшего блага. Ни один путь никогда не был таким прямым и таким узким, чтобы можно было полностью очистить свои руки от грязи мира, не говоря уже о ногах. — Я не очищенная, Элиас. Но я тебе и не приказываю. Я спрашиваю. Пожалуйста. Ты можешь открыть врата?
Что ж, теперь в голосе звучали интонации Стержень-корня, Яз почти видела, как его руки двигаются, управляя разговором. Спрашивать — совсем другое дело, моя дорогая. Могу ли я открыть врата? Смотри на меня!