Никогда им не было скучно. Да, это всегда один и тот же домик, один и тот же лес, одни и те же лесные тропы, по которым они бродят. И все-таки им никогда не было скучно. И оттого она правдиво отвечает:
— Я никогда там не скучала.
— Это далеко от Берлина? — спрашивает Франк.
— Не слишком.
— Я навещу тебя, — объявляет Франк, — я приеду на мопеде. А если нельзя на мопеде, так автобусом, или поездом, или пешком. Уж как-нибудь да доберусь.
Катрин пугается, вспоминает их домик и чувствует, что для Франка он не очень-то подходит. Объяснить этого она не может, но чувствует, что должна отговорить его от поездки.
— Ты не можешь туда приехать. Найти домик трудно, и вообще…
— Что значит — вообще, — вспылил Франк, — ты не хочешь, чтобы я приезжал?
— Да, не хочу.
Франк, играя кофейной ложечкой, говорит:
— А ты не слишком-то церемонишься.
— Такая уж я есть, тебе придется привыкать.
— Это не плохо, — считает Франк, — только одно — жаль той недели. Мы бы многое могли предпринять. Я знаю дискотеку, в нее стоит сходить.
— Мимо цели, — отвечает Катрин, — моя нога.
— Ах да, — кивает Франк, — как это я забыл! Чудно, именно я.
За окном на улице мелькают желтые вспышки — это проходят первые снегоуборочные машины. Катрин и Франк обмениваются все более односложными репликами.
— Мне нужно домой, — внезапно говорит Катрин.
Франк озабочен:
— Ты переутомилась?
— Все-таки я еще не совсем здорова.
— Ну, ясное дело. И в таком состоянии ты хочешь ехать в лес? Твой отец не может взять на себя такую ответственность. А если там из-за чего-нибудь наступит ухудшение? Что тогда?
— Об этом я тоже думала, — говорит Катрин.
Ей ехать не хочется. Но рана тут не играет никакой роли.
— Слушай, давай выпьем еще кофе, — предлагает она, — но плачу я.
— Вот это дело, — Франк отправляется к официантке.
Катрин смотрит ему вслед. Ей нравится, как держится Франк. Мальчишки из ее класса зачастую бывают жутко неуклюжие. Не знают, куда деть руки, как поставить ноги.
От непривычно крепкого кофе у Катрин сильно стучит сердце. Но не только от кофе. Она знает: ей хочется почаще встречаться с Франком.
Когда они собираются уходить и Катрин хочет заплатить за кофе, оказывается, счет уже оплачен. Франк улыбается:
— Ты только официантке создала бы трудности.
— А ты меня не принимаешь всерьез, так не годится. — Катрин раздосадована.
Франк удивленно смотрит на нее:
— Ладно, это я запомню.
Франк провожает Катрин домой.
Они входят в подъезд, обметают друг с друга снег. Катрин стягивает с головы капюшон и встряхивает волосы. Снег на ее лице обращается в капельки воды.
— В понедельник я зайду к тебе, — говорит Франк, задумчиво глядя ей в глаза. — Почему ты молчишь, тебе что — плохо? — озабочен он.
— В понедельник, да, значит, в понедельник.
«А завтра, а послезавтра, — думает она, — где будет он в эти дни?»
— Отдохни, — говорит Франк, — тебе нужно поберечься. Твой отец согласится с этим. У меня много слайдов. Ты удобно устроишься в кресле, ногу вытянешь, положишь высоко. Мы и магнитофон послушаем. Видишь, на той неделе тебя ждет разнообразная программа.
— Может, ты еще пообещаешь мне камин, а перед ним на мягкой шкуре белого медведя огромного пса?
— Камин — да, пса — нет. Но если очень хочешь, одолжу дога у соседей.
— Я предпочитаю змей.
— Пожалуй, и в этом смысле кое-что можно будет предпринять. Я знаю одного любителя.
Катрин смеется. Стирает капельки с лица.
— Недурная перспектива, — говорит она, — все по высшему разряду.
Они прощаются — «привет», — и подают друг другу руку.
— Большое спасибо, — говорит Катрин, уже стоя на первой лестничной площадке, — отлично было в твоем кафе.
Она поднимается по лестнице, но не отрываясь смотрит на Франка. Он положил руку на перила и тоже смотрит ей вслед, но не делает попыток подняться за ней.
Почему? Так разве она предложила ему зайти к ней? Может, он думает о предстоящей неделе, о полуобещании Катрин не ехать в лес?
Или попросту не хочет?
Катрин поднялась уже на третий этаж, когда внизу сильно хлопнула дверь — автоматическое дверное управление испорчено.
У нее впереди длинный-длинный день. Она могла бы провести его с Франком. Почему же она не захотела?
У Катрин бездна времени, чтобы подготовиться к вечеру, к неприятному разговору с отцом. Но чем ближе подходит этот час, тем слабее ее решимость. Она боится, зная, что обманет ожидания отца. Он растеряется, начнет, только чтобы дать работу рукам, приводить в порядок вещи, которые и так лежат в порядке.