— Ну, если так, — нерешительно говорит мальчик, — тогда поехали.
Наступать девочке все-таки больно, и мальчик — он озабоченно наблюдает за ней — подхватывает ее под руку, она благодарна ему за это.
Катрин опирается на руку мальчика. Капюшон его куртки трет ей щеку, и она отворачивает голову.
На улице не холодно. Падает легкий снежок, сырой, он тотчас тает на асфальте. При такой погоде ехать надо очень осторожно.
Катрин сидит, крепко ухватившись за мальчика. Со страхом поглядывает она на боковую стенку огромного грузовика, катящего почти вплотную к ним. Мальчик объезжает все выбоины, едет очень осторожно. А Катрин кричит ему в ухо, куда нужно ехать. Скоро, однако, замечает, что улицы здесь ему знакомы.
Когда они подъезжают к мосту Модерзонбрюкке, снегопад усиливается. Но Катрин вздыхает с облегчением — сейчас она будет дома, они уже едут по ее улицам. Там, где Симон-Дахштрассе упирается в Ревалерштрассе, там стоит дом, в котором она живет с тех пор, как себя помнит.
Мальчик выключает мотор, снимает шлем с головы.
— Ничего себе конец отсюда до катка, — говорит он.
— Другого катка нет, — возражает Катрин.
Ее лицо горит от ветра. Боль в ноге прошла, это действует укол. Она без труда сходит с мопеда и идет не хромая.
— Послушай, — говорит мальчик, — вот тебе мои адрес и телефон. Если что надо, звони. Мне очень жаль, правда, что так получилось.
Он протягивает Катрин записку, которую она сует в карман своей теплой куртки.
— Еще все счастливо обошлось, сказал врач. А ты парень что надо, позаботился обо мне.
— Не свинством было бы поступить иначе? — удивляется мальчик.
Вот и все, собственно говоря, сказано.
— Ну, пока. Езжай осторожнее, — предупреждает Катрин.
Она машет ему, он тоже махнул:
— Привет!
Девочка быстро идет к двери дома. Но в подъезде она прислоняется к стене: рана все-таки здорово болит.
Почему, собственно, перед мальчиком она так бодрилась? Ступенька за ступенькой осторожно ставит она больную ногу, замечая, что пятый этаж может при случае оказаться очень и очень высоко.
В сумеречной тишине квартиры Катрин сразу чувствует себя спокойнее. Включив свет в прихожей, она подходит к зеркалу. Волосы у нее намокли, растрепались, она пытается привести их в порядок. Но руки двигаются плохо, окоченели. С трудом открывает девочка «молнию» куртки — всегда-то она на одном месте цепляет. Катрин тянет, дергает и при этом невольно думает, что давно могла бы пришить новую.
Габриель принесла бы, конечно, и помогла вшить.
— А ну, давай, сестричка, — сказала бы она. — Соображай лучше, малышка.
Малышка? Всего-то у них три года разницы. Ну, почти четыре. Но Габриель уже портниха, уверенный в себе человек, быстрая, работает хорошо.
А как же зовут мальчика? Он не назвался, хлопотал о ней. И она тоже не назвала ему своего имени.
Катрин самой бы себе язык показала, такая она, кажется ей, в эту минуту безобразная. Боль опять сверлит ногу. И Катрин, прихрамывая, идет в свою комнату. Самую маленькую комнату в их квартире, часть большой, в которой она жила раньше с сестрой Габриель. Со временем, однако, совместное житье стало неудобным, Габриель старше, у нее совсем другие интересы, чем у Катрин.
Вот недавно отец и разделил их комнату, поставил стенку. Правда, стена не очень толстая. Старшая сестра любит громкую музыку, слишком громкую, считает Катрин, хотя и она не согласна с той громкостью, на которой настаивают родители. По этому поводу Габриель и родители вечно спорят. Случается, довольно громогласно, когда Габриель, бывает, повздорит с матерью.
Сестра охотно жила бы в комнатушке Йорга. Это скорее даже каморка, зато расположена она в самом начале коридора, вдали от гостиной и от спальни родителей, и сейчас пустует. Йорг, старший брат, служит в армии.
Время от времени в семье заговаривают об обмене квартиры, мать нет-нет да кинет пробный шар, размечтается о центральном отоплении и горячей воде.
Но отец всякий раз решительно возражает:
— У каждого из нас есть четыре стены. И кухня есть, и ванная. Мне до работы пять минут, тебе — десять. Разве это не огромное преимущество?
Катрин подходит к окну, его слегка припорошили гонимые ветром снежинки. Она смотрит на улицу, на голые ветки старых деревьев и вдруг видит внизу мальчика. Защитный шлем он снял и держит в руках, волосы прилипли к голове. Отсюда, сверху, он кажется ей маленьким и щуплым. Но он не такой. Она поняла это, когда сидела на мопеде, укрываясь за его спиной от ветра.
Мальчик оглядывает фасад дома, и девочка догадывается, что он ищет ее за одним из многочисленных окон. Значит, он не уехал. Хотя проводить ее наверх не решился. Сколько же он еще простоит, надеясь обнаружить ее за тем или иным окном?