— А ты?
— Всё равно Шкода меня догонит, мотор у неё мощнее. А так хоть тебя не поймают, и ты спасёшь этого дурацкого Жигуля. Иначе… зачем мы вообще всё это затеяли?
Пломбирка разогнался, насколько это было в его силах, чтобы «шкода» хоть чуть-чуть отстала. Когда та осталась далеко позади, он съехал на обочину и остановился.
— Давай выходи и беги скорее! — быстро проговорил он.
Но Стасе вдруг стало так страшно за своего друга, который может попасть в лапы к крокодилам и в ужасную машинную тюрьму, что она не могла пошевелиться.
— Беги! — закричал Пломбирка.
— Я же не могу тебя здесь бросить, тебя же крокодил заберёт… — воскликнула Стася чуть не плача.
— Мне ты все равно не поможешь, а так тебя ещё заберут, что с Жигулём будет? Беги скорее! Ну же!
— А как же ты?
— Ничего, придумаете что-нибудь, скажи Ларгусу… беги давай!
Полицейская «шкода» была уже совсем близко, медлить было нельзя. Стася схватила бензонасос, выскочила из машины и помчалась в сторону своей улицы, свободной рукой приподнимая путающиеся в ногах полы маминой юбки.
Отбежав на безопасное расстояние и убедившись, что за ней никто не гонится, она спряталась за кустом, одиноко стоящим на небольшом возвышении, откуда видна была дорога, и стала с тревогой наблюдать за Пломбиркой. Он даже удирать не стал. Серая «шкода» стояла позади него. Стася видела, как слева к нему подъехала большая зелёная машина-эвакуатор со стальной когтистой лапой наверху («Крокодил», — догадалась Стася); как Пломбирку обмотали какой-то липкой лентой; как огромной когтистой лапой «крокодил» схватил маленького Логана, закинул его себе на спину (т. е. на специальную платформу) и, злорадно зафырчав, куда-то потащил. У Стаси сжалось сердце. Если бы только она могла, она разбила бы гадкого «крокодила» и освободила бы Пломбирку, но что могла сделать маленькая девочка против такой махины! Стася сжала ладошки в кулачки, по её лицу поползли слёзы. Она им ещё покажет! Вот пусть только вернётся на своё место Жигуль. Эх, Кривой Руль! а ведь если бы не он, Пломбирка сейчас стоял бы себе… И Жигуль ей как-то сразу разонравился, и даже думать о нём стало неприятно. Но всё равно нужно было закончить то, что они с Пломбиркой начали. Да и не оставлять же чужую машину в своей квартире…
Рассуждая так, Стася подходила к дому. Мамина одежда очень мешала ей идти, а идти надо было быстро. Кое-как она добралась до дверей своей квартиры, войдя, переоделась и пошла на кухню.
***
Жигуль, давно её ожидавший, оживился и заморгал дальним светом.
— Би-и! — проревел он, неодобрительно глядя на неё. — Сколько можно ждать! Ты чего так долго?!
Ни слова не говоря, Стася открыла крышку бачка, вставила в горлышко насос и начала откачивать содержимое жигулиного бензобака. Жигуль нахмурился.
— Ты чего не отвечаешь?
Стася молчала, крепко сжав губы. Она боялась, что если начнет говорить, то наговорит Жигулю таких неприятных вещей, каких он, может, и не заслужил. Он же не хотел, чтобы всё получилось вот так с Пломбиркой. Но Жигуль не унимался:
— Что, твой француз быстро ездить разучился? или дорогу забыл? Ишь…
Тут Стася не выдержала:
— Не смей так говорить про Пломбирку! Это из-за тебя он в тюрьме оказался, из-за тебя его «крокодил» утащил! Если бы не ты, ничего этого не было бы! — и разрыдалась.
Жигуль даже немного смутился. Никакой своей вины он не видел (он вообще не видел её никогда), но на всякий случай замолчал, а то вдруг ещё без бензина оставят.
Глотая слёзы, Стася откачала весь йогурт из бензобака в ведро (вопреки её опасениям, это оказалось совсем не сложно) и слила его в унитаз.
— Ну вот, — тихо сказала она, вернувшись в кухню и открывая окно, — теперь ты сможешь ехать и мотор твой не испортится. Пока, Жигуль.
Жигуль удивлённо поднял на неё фары:
— Как же я поеду без бензина? Бензин-то сам в баке не появится от того, что йогурт убрали.
«Да что ж у этого Жигуля всё не как у людей… то есть у нормальных машин! Хотя нормальные машины тоже без бензина не ездят. Навязался этот Жигуль на мою голову!» — подумала она, а вслух спросила:
— Где же я его возьму?
— Где, где… у Ларгуса, может, есть? Должен быть. Сходи попроси у него. Насос только не забудь. Ему, кстати, 95-й льют, хоть разок попробую, а то всё меня в чёрном теле держат, ждут, наверно, когда я заболею и умру, — вздохнул Жигуль, и фары у него начали запотевать.
«Даже сейчас только себя жалеет, — возмутилась Стася, — как можно быть таким… таким…» Она даже не могла подобрать точного слова. И пошла на парковку.