Выбрать главу

— Ах, — сказала Катенька. — Тут так прекрасно: как бы я хотела жить в этом доме! — Она понурилась. — Как жаль, что дядя Ионыч скоро захочет уехать, а перед уездом совершит что-то ужасное. — Она схватилась за голову. — Должна ли я предупредить дядю Марика и дедушку Пяткина? Но вдруг я предупрежу, а ничего и не должно было случиться и потому не случится; получается, я наведу черную сплетню на дядю Ионыча, а ведь ему и так в жизни тяжело пришлось! Разве имею я право привносить в суровую жизнь дяденьки еще одно суровое испытание? Не знаю, не знаю! — Она сжала виски. — Туман в голове, пропасть, темнота, и ширится она, и ширится, а я не знаю, что мне делать; не знаю, кто я и зачем и что происходит тоже не знаю…

Глава десятая

Марик пробегал мимо двери в гостиную, где у камина за кружкой горячего красного вина с корицей собрались дед, Ионыч и Федя. Услышал визгливый голос Ионыча:

— А что если твой внук на мою девку полезет?

— То есть как это — полезет? — удивился дед.

— Дык возраст у него подходящий, да и Катерина — девка хоть куда. — Ионыч сложил большой и указательный палец левой руки в кружок и, похотливо ухмыляясь, потыкал в кружок указательным пальцем правой руки. — И он ее тудом-сюдом! — Ионыч захохотал, довольный своей шуткой.

— Хоть и тяжко это признавать, но молодежь в наше время распущенная пошла. — Сокольничий горько вздохнул. — Прав ты, Ионыч, ох как прав…

— Ты плохо думаешь о моем внуке, почтенный, — сухо ответил дед. — Он девочку и пальцем не тронет.

Ионыч смиренно склонил голову:

— Придется поверить тебе, почтенный Пяткин; если тебе не верить, то кому вообще можно верить?

— В бога надо верить! — заявил Федя. — В священный Китеж-град! Тогда и горести уйдут; вера дух укрепляет, как ничто другое.

— Заткнись, Федор, — бросил Ионыч и впился зубами в горький шоколад.

— Не ссорьтесь, господа, — кротко попросил дед.

Ионыч заржал.

«Вот так свинья», — подумал Марик. Он едва сдержался, чтоб не войти в столовую и не высказать Ионычу всё, что он о нем думает. Марик даже схватился за дверную ручку, но повернуть так и не решился. Постоял пару секунд и пошел дальше, в пустой злобе сжав зубы.

Невдалеке, снаружи что-то громко хлопнуло; Марик аж подскочил. Тут же и рассмеялся над своим необоснованным страхом.

— Меньше, блин, всякие глупости думать надо! — сказал вслух.

— Это точно, — ответили из темноты скрипучим голосом: с Мариком будто дерево заговорило. — Меньше думай, больше ешь.

Марик вздрогнул:

— Кто это там?

— Это я там, а зовут меня Маленький Мертвец.

Мальчишка прижался к стене и выдавил:

— Что еще за Маленький Мертвец?

— Тот, про которого тебе Катенька рассказывала; который в колодце живет.

— А что ты тут делаешь? — Марик едва сдерживался, чтоб не застучать зубами — событие, по его мнению, с трудом вписывалось в знакомую реальность дедова дома.

— Невидимое платье шью, — сказал Маленький Мертвец. — Для Катенькиного неслучившегося бала.

— Платье?

— И хрустальные туфельки мастерю. — Маленький Мертвец вздохнул — словно дверью скрипнул. — Вот только умения не хватает: неровные туфельки выходят, с хрустальными заусеницами.

Марик набрался смелости и подошел к шкафу, из-под которого доносился голос. Постоял, собираясь с духом. Лег на живот, заглянул под шкаф: пыль и больше ничего. Хотя нет, постойте: в дальнем углу что-то темнеет, какая-то объемная бесформенная тень.

— Маленький Мертвец, это вы? — позвал Марик.

Маленький Мертвец не ответил. Марик сунул руку под шкаф и дотронулся пальцем до тени: холодная, металлическая. Он залез под шкаф с головой и вытащил старую игрушечную машинку с отвалившимися колесиками. Вот так тень! Не похоже на Маленького Мертвеца.

— Померещилось, блин, — прошептал Марик, откладывая игрушку на полку. — Впрочем, во время бури и не такое случается, — успокоил он себя. — Помнится, как-то тур из ангара выбрался и замерз, в сплошную ледышку превратился; так мертвецы его в качестве детской горки использовали, катались. Вот тогда жуть была, а это разве жуть? Это глюк, а не жуть.

Более не задерживаясь, Марик бегом отнес Катенькины вещи в сушилку и вернулся в свою комнату.

— Тук-тук. Я тут.

Катенька вздрогнула и обернулась.

— Отнес, блин, — буркнул Марик. Подошел к компутеру, стараясь держаться подальше от девочки, — он еще помнил нелепое предположение Ионыча — и спросил: — Нравится музыка?