Просто дико захотелось ее увезти, вот просто сунуть в машину и послать всех нахер, такси им вызвать, пусть сами добираются, а мы с Настей поехали бы в «Агату» — это вроде дома отдыха за городом, отельчик случайных встреч. Туда солидные дяди привозят подружек на вечерок, подальше от любопытных глаз в центре. Я там видел и одного депутата местного и кое-кого из высоких ментов и владельца крупной торговой точки. Намоленное местечко, что и говорить. Мы бы с Настей там славно время провели. Ладно… помечтали и хватит.
— Насть, а мы разве опять на «вы»? Ой, яма, осторожно!
Бросаю ведро с грибами, подхватываю ее на руки и даже чуток подкидываю вверх, чтобы совсем впечаталась в меня, ухватилась за шею. Потом делаю еще несколько шагов вперед, пока она, наконец, соображает, что «бесценные находки» остались позади. Мне кажется, я слышу как ее сердечко стучит, медленно отпускаю и резко разворачиваюсь, чтобы забрать ведро. А когда подхожу, Настя смотрит на меня уже очень внимательно и дышит, как загнанный зверек. Целую ее в щеку, пока не опомнилась и ухожу вперед, будто вовсе не при делах.
К обеду денек разгулялся, утром зябко было, испарина от земли. А сейчас выглянуло солнышко, и березки стоят, будто золотые. Вот это я понимаю — благодать! Куртку бы скинул, да пока нельзя. Расстегнулся почти до паха и оттянул ворот свитерка, хочется дышать полной грудью. Так молчком добрались до пикника нашего, я впереди, Настюха плелась сзади.
Ну, что сказать, хорошо посидели, душевно. Закусили, выпили пива, мне Рыжий даже безалкогольное припас, заботливая харя. Отведал я стряпни Викторовны и Настюхиных бутербродов, даже разморило маленько. А по поводу главной цели поездки — так я и не сомневался, «главбухша» глазастая не только свои ведра затарила, но и умудрилась в капюшоне грибов принести. Настя вот только под конец что-то скисла, может, устала, может, прогулка ей наша не особо понравилась. Только отчего-то прятала глаза и опять «выкала», но я расслабился, просто отдыхал уже безо всяких фантазий.
Даже подумал, надо бы Лизу как-то вывести за грибами в лес, так ведь некогда, кроме школы у нас: танцы, рисование, пение, бассейн, даже выходные расписаны по часам, а надо же еще поиграть на компе и с подруженциями встретиться или списаться.
В город вернулись уже к концу рабочего дня, да какая тут работа. Рыжий с продавщицей своей поехали отвозить Викторовну до дома на такси, а я вызвался проводить Настю. Она даже не пискнула по этому поводу, точно умаялась от сегодняшних лесных приключений.
Остановился у ее подъезда, дверцу не спешу снимать с блокировки, говорю, ты чего смурная такая, ну, пошутил я тогда немного, захмелел от лесных красот, да и ты сама мне очень нравишься. Я с такими замечательными девушками никогда прежде не был знаком.
— Зачем вы все это мне говорите? Это же не серьезно все. Хотите посмеяться? Чего вы добиваетесь?
И я даже вполне искренне ответил, вернее повторил:
— Ты мне очень и очень нравишься. С первого взгляда. У меня так не было никогда. Я хочу с тобой дружить. Просто видеть тебя почаще и с тобой о чем-нибудь разговаривать. Что в этом плохого? Ну, скажи…
Головой мотает, уставилась на коленки себе.
— Вы взрослый, женатый человек, вам заняться больше нечем? Дружбу какую-то придумали опять.
— Ладно, понял. Не подхожу я тебе в приятели. А ведь я от всей души хочу тебе как-то помочь. Ведь ты в городе одна, а город — он как лес дремучий, это только кажется, что здесь все культурно и чисто, а ночами как и в любых джунглях здесь делаются очень страшные и плохие дела. Я за тебя волнуюсь, например.
— Ночами я сижу дома. Чего мне бояться? Вы что-то странное говорите.
— Значит, шансов у меня нет?
— Каких шансов?
— Подружиться с тобой.
— Откройте, пожалуйста, двери!
— Открою-открою, совсем не вопрос. Я только хочу понять, Насть, дело только в том, что я женат?
— И у вас ребенок!
— Ох, же ты умница моя, справки навела на дядю Володю, это тебя Викторовна просветила?
— Какая разница! Просто вы все забавы себе ищете, а я живой человек, и не представляю… ничего такого не представляю.
Отвернулась, моргает часто. Я вот тоже не представляю, что буду делать, если она сейчас заревет.
— Настя, я уже сказал — я тебя не обижу. Вот мамой клянусь. Которая, кстати, возможно, еще жива и сейчас где-то в Европе обитает. Бросила меня мама, понимаешь? Я воспитывался у тетки. Она слишком добрая была, мягкая. Я на улице вырос. Мы в девяностые с пацанами решили, что нам можно все — время такое. Кто успел, тот и съел. Но не все успели и кого-то самого пустили на колбасу. Насть, я, может, и не очень хороший человек, но я не совсем же урод. Я тебе слово дал, что ничего плохого не сделаю и просто хочу, чтобы ты мне доверяла. Вот и все.