Она упала в огромной комнате. На этот раз она не пронеслась сквозь воздух, а, скорее, спустилась, как ныряльщик, погружающийся в воду. Алый свет звезды, пробивающийся сквозь ее руки, делал ее похожей на тех странных рыб, которых иногда выносят из глубочайших глубин океана стремительные восходящие течения; эти рыбы висят во тьме, неся перед собой свой собственный свет. Звезда частично освещала ближайшую стену, когда она падала мимо нее, свет окрашивал в красное камень и черные входы. Комната оказалась чем-то вроде перекрестка, где сходились дюжины шахт, некоторые открывались на разной высоте вдоль стен, такое же количество пронзало пол и потолок.
Яз ударилась о камень с криком “Уууфф!”, который скомкал ее в комок боли и поглотил зрение среди созвездия вращающихся огней.
БЕССЧЕТНОЕ ВРЕМЯ ЯЗ висела среди этих огней в блаженстве забвения. Без памяти о месте назначения или воспоминаний о преследовании вся срочность покинула ее. Она плыла, движимая лишь праздным любопытством. Звезды… она плыла среди звезд, но не среди красной россыпи точек, умирающих в черных небесах над льдом, а между мраморными гигантами, медленно и величественно раскачивающимся в пустоте. Рядом горела огромная алая звезда, похожая на приглушенный огонь в кузнечном горне, и точно так же, как Яз могла заставить звезды вращаться вокруг нее, вокруг этой великой звезды вращались ме́ньшие звезды. Из дюжины звездочек, вращавшихся вокруг тусклого жара красной звезды, внимание Яз привлек жемчужно-белый шар, весь переливающийся отраженным светом большой звезды — словно горел лед. Она подплыла ближе, пока не начала понимать, что даже эта маленькая звезда была намного больше ее, ее бесконечная белизна начала заполнять ее зрение. И наконец, когда тень шара угрожала поглотить ее и она окончательно поняла, что он больше гор и морей, Яз смогла разглядеть тонкую темную линию вокруг его середины. Тень сгустилась, большая красная звезда пропала за растущей громадой белой звезды, и в эти последние мгновения света линия вокруг ее середины превратилась из черной нити во что-то с намеком на толщину и цвет. И этот цвет был зеленым.
Тьма, поглотившая мир, превратилась в тень руки, и внезапно появился Элиас, стоявший в пространстве без стен, его одежда, как и одежда Эрриса, была сделана из чего-то, что не было ни шкурой, ни мехом.
— Привет. — В узкой руке с длинными пальцами он держал белую звезду, едва достаточную, чтобы покрыть его ладонь. Он смотрел на Яз, не узнавая. — Кто ты и что тебе нужно?
— Я — Яз из Икта. Мы встречались… — Она попыталась вспомнить, как давно это было. — …раньше. — Часть ее цели вернулась к ней, когда она потянулась за ответом. — Я ищу звезду.
— Боюсь, я не могу позволить тебе взять эту. — Он поднял белый шар. — Я должен ее защищать.
— От Сеуса?
Элиас дернулся, в его быстрых темных глазах появилось беспокойство.
— Да, — Он обхватил звезду рукой. — Элиас Стержень-корень, рад познакомиться, юная леди. Но ты сказала, что мы уже встречались?
— Да. Потом пришел Сеус и…
— А. Должно быть, я — все, что выжило. Основной каркас, так сказать. Недавнее воспоминание исчезло. — Он нахмурился. — Я ничего не помню до того… Ну… — Он снова поднял звезду и внимательно посмотрел на нее. — Скажем так. — Тонкая линия медленно расширилась в широкий зеленый пояс, так что почти треть мира была свободна ото льда. — С тех пор, как мир стал таким.
— Сеус — это зима? — прошептала Яз.
Элиас покачал головой:
— В конце концов, этот мир должен замерзнуть. Однако Сеус решительно настроен против того, чтобы кто-то замедлял процесс.
— Чего он хочет? Уничтожить мир?
— Никогда. — Элиас сверкнул нервной улыбкой. — Только весь твой вид.
Яз внезапно обнаружила, что ее остров настоящего переполнен возвращающимся прошлым и будущим. Она упала. За ней охотились и будут охотиться:
— Мне нужна звезда, чтобы спасти Зина и остальных!
— Бо́льшая картина! — Элиас раздраженно щелкнул пальцами у нее перед носом. — Я только что сказал тебе, что Сеус хочет закрыть Коридор, покрыть льдом зеленую зону и убить более девяноста девяти процентов всего человечества на поверхности этой планеты. — Его взгляд метнулся к ее воротнику. Он протянул руку и постучал пальцем по игле: — Ты должна использовать это, чтобы найти меня. Именно, того, кто может использовать… кто может помочь тебе остановить Сеуса!
Яз отступила назад и вперила в Элиаса тяжелый взгляд. «Бо́льшая картина» — не та фраза, которую она когда-либо слышала, но каким-то образом она поняла эту точку зрения. Тот же самый образ мыслей, из-за которого спокойно смотрят, как детей приносят в жертву бо́льшему благу, из-за которого спокойно смотрят на ужасные дела против немногих, чтобы сохранить многих. Может, это было правильно, а может, и нет. Яз оставила это на усмотрение богов. Но что бы они ни решили, ее курс был определен, правильный или неправильный: