— Расскажи мне об этой поэме.
Эррис улыбнулся.
— Это просто строчка, которая давно засела у меня в голове. Я думаю, она говорит о том, что, как бы ты ни старался оставить свой след в мире, придет время и смоет все это. — Он протянул к ней руку. — Давай я покажу тебе, как это выглядело, когда я пришел сюда.
Яз обнаружила, что его улыбка эхом отражается на ее губах. Она протянула руку и позволила ему сжать ее ладонь:
— Я не понимаю…
Но потом поняла. Руины возвышались вокруг нее, гораздо более высокие, чем она себе представляла, когда мельком видела их вдали во время прежнего визита в память Эрриса. Башни уходили сквозь ледяной потолок пещеры на пугающую головоломную высоту, и все же они были всего лишь обрубками того, что когда-то стояло там, металлическими скелетами, тянущимися вверх над странным камнем, чтобы бросить вызов облакам. Яз стояла на обломках, покрывавших землю до неведомой глубины, — огромные куски странного камня, некоторые больше китов, их железные кости вырывались из каменной плоти, как из туши какого-то огромного зверя. Лениво жужжали пчелы, и буйный плющ, увитый белыми цветами, убегал по развалинам высоко в воздух.
Яз с изумлением и благоговейным трепетом смотрела на побежденные строения. Даже их раны казались прекрасными, обнажая сложность этажей и комнат внутри, высоко над землей. Здания имели свою собственную грацию, не было двух одинаковых, и мало прямых линий, от которых она так устала в комнатах внизу. Они были разные: ребристые, луковичные, некоторые тонкие, как грибы в пещерах, словно их выращивали, а не строили.
— Что… — Яз почувствовала, как рука Эрриса отпустила ее, пальцы скользнули по пальцам, и иллюзия исчезла, сменившись ледяной пещерой, которая теперь казалась маленькой и унылой по сравнению с былой славой, отнятой у нее. — Узрите мои труды, вы, всемогущие, и придите в отчаяние. — Она повторила строчку поэмы. Больше говорить было не нужно. Теперь она отчасти понимала печаль города. Веста тоже была сломана и брошена. Брошена теми, кто ее сделал.
— ЧТО ДАЛЬШЕ? — ЭРРИС потер руки и выжидающе огляделся.
Яз разглядывала длинный склон. Возвращение Квелла и Майи в черный лед подвергнет их обоих опасности. Майя могла оказаться очень полезной, но у нее также была склонность к убийству Запятнанных, и, учитывая, что Яз собиралась вернуть двух Запятнанных, было глубоко неправильно убивать любого из несчастных, которые попадутся на пути.
— Мы пойдем и найдем Теуса, только мы вдвоем, и я заставлю его выполнить наше соглашение.
Яз вздрогнула. Незадолго до того, как Петрик упал и разбился насмерть, Теус прогремел на нее: «Яз из Икта, мы заключили сделку».
Возможно, он сказал это только потому, что видел, как она и другие собираются сбежать от него, и это было что-то, что могло бы ее вернуть. Но хотел он этого или нет, она собиралась заставить его сдержать слово.
Эррис протянул руку к склону, наклонив голову:
— Ведите, дорогая леди.
Яз нахмурилась:
— Извини?
— Так говорят люди. Говорили. Не обращай на меня внимания. Я просто… ну… кажется, я нервничаю. Давненько я не испытывал ничего подобного. Возбуждение. С аватаром города мне было страшно, наверное, но я знал, с кем имею дело, какие у меня варианты. Здесь, однако, все новое. Прошло очень много времени с тех пор, как я делал что-то настолько глупое. — Он ухмыльнулся. — Я этим наслаждаюсь.
— Ну, не слишком-то наслаждайся. Запятнанные опасны. Как и Сломанные. И охотники. На самом деле здесь все опасно, и я понятия не имею, как легко воткнуть копье тебе в грудь или что оно с тобой сделает.
— Копье? — Эррис сморщил нос, как будто он не думал о чем-то столь же простом, как заостренный кусок кости или металла. — Мне кажется, что, если одно из них застрянет во мне, это будет очень плохая новость. Так что давай обойдемся без этого.
— Тогда перестань наслаждайся и будь начеку. — Яз покачала головой и направилась к склону. Ее миссия казалась пугающей и раньше, когда она думала, что Теус — «просто» какой-то темный дух, способный овладеть неосторожными. Но он был одним из Пропавших или, по крайней мере, сломанными кусками одного из них, загадочным и непостижимо древним существом, хотя и потерявшим бо́льшую части своей памяти. А теперь выяснилось, что он может быть Прометеусом, заметным даже среди Пропавших. Фигурой, которая тревожила сны города и чьи отношения с такими сущностями, как Стержень-корень и Сеус, оставались неясными.