Яз сбросила промокшие меха. Ее лучшие тюленьи шкуры остались на санях. Икта хорошо ими воспользуются. Она посмотрела на Арку из-за висящего пальто.
— Мне нужен нож. — Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы.
— Эй! Мы не настолько опасны! — Девичий голос из-за сохнущей одежды, возможно, Майя.
— Я опасен! — Мальчик. За этим последовал смех.
— Она думает, что мы не сможем устоять перед ней без ее мехов. — Еще одна девочка.
Снова смех. Слегка истеричный. Яз напомнила себе, что они дети, а она взрослая. И что яма оторвала их от их жизни. Если бы они не засмеялись, они бы заплакали. Она покачала головой, пытаясь выдавить улыбку. Забавно, подумала она, оказаться голой в Яме Пропавших и все еще потеть.
— Это все, что я могу сделать без ножа. — Яз вернулась к Арке, одетая только в черные шкуры крот-рыбы, в которые мать зашила ее в начале долгой ночи. — По крайней мере, сегодня их хорошенько вымыли. — Снова смех.
Арка вздохнула и покачала головой:
— Икта!
Яз придвинулась ближе к горящему огню горшка, пока шкуры не начали дымиться. Шкуры крот-рыбы были смягчены ядом нагга, придавая им бархатистость, но они сопротивлялись воде и не оставались мокрыми надолго. Яз потянулась. Никогда еще ей не было так тепло, и у нее не было ни малейшего желания отойти. Затем, вспомнив о себе и почувствовав, что черноволосый мальчик, Турин, старается не смотреть на нее, она снова сгорбилась, стараясь быть как можно меньшей мишенью для чужих взглядов.
Арка крикнула троим, уже голым, спрятавшимся среди свисающих шкур:
— Сзади есть накидки, которые можно надеть, когда повесишь одежду сушиться. Потом идите сюда и присоединяйся к нам.
МАЙЯ И ЯЗ сидели с железным горшком между ними; огромный мальчик и черноволосая девочка завершали круг, от жара их лица пылали. Арка и Турин сидели чуть поодаль, поджав колени. Мальчик, Као, сбросил с плеч плащ и обернул его вокруг талии. Его руки были так плотно обвиты мускулами, что им приходилось бороться за пространство вдоль его костей, нагромождаясь друг на друга. Он с презрением смотрел на них голубыми глазами, спрятавшимися под желтой бахромой.
— Старик ошибся. — Голос Као звучал глубже, чем голос отца Яз. — Мне здесь не место. Я такой же сильный, как любой мужчина в клане Голин. Сильнее многих. Я не какая-то сломанная вещь. Мне здесь не место, с вами…
— С нами кем? — Темноволосую девушку звали Куина. Ее лицо напоминало Яз ястреба, ее глаза походили на черные камни.
— Отверженными. — Као выплюнул это слово. — Со мной все в порядке. Я вылезу наружу и брошу этого тощего жреца в его собственную дыру…
— Если ты сможешь выбраться из ямы, значит, Казик был прав насчет тебя, — сказала Арка. — Если не сможешь, тогда, возможно, он ошибся, но никто этого никогда не узнает. Идеальная система. — Она подняла руку, чтобы предупредить горячий ответ Као. — Но я бы с удовольствием посмотрела, как ты это делаешь.
— И я. — Яз не собиралась говорить, но слова слетели с ее губ. Она опустила глаза, когда остальные посмотрели в ее сторону. Сгоряча она забыла, что не только стоит с голыми руками перед незнакомцами, но и показывает больше своей кожи, чем Икта видит в первую брачную ночь.
— Так или иначе, — сказала Арка. — Мы все здесь, правильные или неправильные, и возврата на поверхность нет. Моя задача — обучить вас путям Сломанных, чтобы вы могли стать полезными и зарабатывать себе на жизнь. Мы живем… тяжело. Вы, наверное, заметили, что мало кто нас доживает до старости, даже Икта.
Яз склонила голову, когда остальные снова посмотрели в ее сторону. Она не заметила среди Сломанных ни одного седоголового. В свои тридцать лет Арка выглядела такой же старой, как и все старики, которых видела Яз.
— Нас должно быть больше, — сказала Куина. — Я видела дюжину толчков, и многие все еще были позади меня.
— Их всех съела хетта? — спросила Майя, округлив глаза. Яз предположила, что она самая младшая из них, лет тринадцати. Куине могло быть пятнадцать. Као ее ровесник или на год моложе. Несмотря на размеры, у него было мальчишеское лицо.