— Поторопись, — посоветовал Турин. — Мы не хотим, чтобы Арка выглядела плохо. У Пома просто руки чешутся придраться и взять на себя ответственность за нас. Если бы он приложил хотя бы половину усилий, которые делает, сражаясь с Тарко и агитируя, для защиты нас от Запятнанных, мы бы все еще держали их прикованными к черному льду.
— Но он… он не опасен? — Маленькая Майя выглядела обеспокоенной. Большую часть времени она выглядела обеспокоенной.
Турин слегка пожал плечами.
— Арка думает, что да, но Тарко так не считает. Арка не уверена, что все, кто исчез в последнее время, были захвачены Запятнанными или погибли во время сбора мусора. Но это трудно доказать. То, что некоторые из исчезнувших стояли на пути Пома, не означает, что он приложил к этому руку. Жизнь здесь, внизу, опасна… Так что не наживайте себе врагов ни в Поме, ни в ком-либо еще. Особенно в Поме. — Он бросил на Яз предостерегающий взгляд, как будто заступаться за него прошлой ночью было глупо.
Яз оделась в спешке, торопливость сделала ее неуклюжей, и ей пришлось ждать, пока Майя и Као закончат, прежде чем Турин повел их обратно.
— А зачем вообще сушить одежду? — спросила она.
— Камень сохраняет тепло лучше, чем любое укрытие. И мы не любим делать слишком много тепла под ледяной крышей. Иногда с них не просто капает, может упасть кусок. И это, как правило, больно.
Яз поморщилась.
Куина встала, полностью одетая в меха клана. Одежда идентифицировала кланы как по кройке, так и по составу. Только люди выживали во льдах на далеком севере, так что у Икта были лишь те немногие меха, которые они выменивали на юге. Они носили кожи и шкуры. Однако у Сломанных, после многих лет починки, различия исчезли. Плащ и леггинсы, обтягивавшие узкую мускулатуру Турина, представляли собой лоскутное одеяло из мехов и кожи; Яз не видела никаких намеков на его клан. Куина одарила ее узкой улыбкой, быстро исчезнувшей:
— Больше скорости, меньше спешки. Мы вернем твоего брата от Запятнанных. Турина вернули через несколько месяцев. Так что ты можешь найти время, чтобы правильно соединить завязки.
Яз посмотрела вниз и поняла, что она неправильно соединила одну сторону своего пальто с другой:
— Говно на нем!
Улыбка Куины вернулась:
— Так ругаются на севере?
Яз почувствовала, что ее щеки покраснели, но она кивнула. Она обнаружила, что ей нравится эта худая девушка с ее осторожностью и быстрыми улыбками.
— Я думала, что Икта хорошо ругаются, потому что у них есть долгие ночи, чтобы практиковаться! — Куина подошла к двери. — Позже я научу тебя кое-чему получше.
Взъерошенная голова Майи с широко раскрытыми глазами вынырнула из-под капюшона парки:
— Ты собираешься спасти брата?
— Да. — Яз нахмурилась. Икта назвали бы это метанием хороших копий за плохими. Икта не могли позволить себе красивых слов. На льду нельзя разрешить себе слабость. Станешь слишком старым, больным или покалеченным — станешь обузой, и суровые учителя, ветер и холод, заставят остальных тебя бросить. Никто не придет за ней. Она совершила преступление — стала слабой, — и Яма Пропавших стала ее приговором, хотя каким-то образом регулятор смягчил его. Она вызывающе сжала челюсти. Это был новый мир. Применялись новые правила. — Да, собираюсь. И очень скоро. Пойдешь со мной?
Майя побледнела и подошла к Турину, ожидавшему в дверях. Турин бросил на Яз еще один взгляд, на этот раз непроницаемый. Куина уже вышла из хижины.
— Пошли! — Турин решительно махнул рукой, хотя Као все еще пытался надеть второй сапог и зашнуровать его.
— Теперь я чувствую себя лучше. — Яз топнула сапогами, камень больше не скрежетал по подошвам. Вернувшись в одежду, в которой она была, когда упала, Яз снова почувствовала себя Икта. Теперь она стала выглядеть как Икта. Об этом говорили цвет и состав ее мехов. Она спросила себя, сколько времени потребуется, чтобы ее отличие от остальных растворилось в залатанном единстве Сломанных? Исчезнет ли когда-нибудь чувство вины? Перестанет ли она чувствовать, что сама виновата в том, что ее притащили сюда? Ее неудачи лишили Икта пары умелых рук и забрали из палатки родителей первого и последнего ребенка.