Генерал поморщился, провёл пальцем по сургучной печати на завязках папки.
– Судя по тому, что их следы резко обрывались и что после этого поиски их не дали никаких результатов, они прошли через портал…
– А теперь, выходит, кто-то из них вернулся, – перебил его генерал. Достал из пачки сигарету, прикурил, потёр задумчиво щёку и решительно вскрыл печать.
– Через час, – буркнул он, не глядя, референту, и углубился в чтение.
Референт, пятясь, и вышел из кабинета.
Час спустя. Те же и там же.
– Данные о местонахождении Душкова по кличке «Дюшес», Ларкина – Гоги и этого…, как его…, – Бортко по кличке «Баркас», мне – на стол. И по нашей агентуре в Зоне – тоже. И чтоб не недельной давности.
Референт протянул генералу распечатанный листок.
– Это все, кто сейчас есть в Зоне. Двадцать восемь человек.
Достал другой листок и продолжил доклад:
– Бортко – «Баркас» в данный момент находится в ИТЛ за разбойное нападение. Ларкин – Гога два года назад скончался от рака желудка…
– Факт смерти установлен точно?
– Опознание и повторное вскрытие производилось в ведомственном морге.
– Продолжайте.
– Николай Душков по кличке «Дюшес» четыре года назад разругался со своим куратором и попытался прервать все контакты с нами. Полтора года назад был ранен в перестрелке. Потерял левую руку. Сейчас он на базе «Свободы» – тренирует молодняк. Думает – сорвался. На самом деле, его ведёт «Факир».
– Ну что – поднимайте всех, – сказал генерал. – Ищем «Гробовщика» и его деток. Бортко – «Баркаса» освободить и тоже в Зону. Я сейчас напишу распоряжение. Пусть берёт своего кореша «Дюшеса» и тоже подключаются. Тому, кто найдёт обещать златые горы и реки полные вина. Доклад мне дважды в день. Да, и поищите возможных свидетелей. Чем чёрт не шутит, может кто-то как раз шарился в окрестностях Корогода в нужное нам время. Операцию назовём…
5. Лагерь сталкеров «Южный»
– Когда, ты говоришь, ты себе ногу распорол? – спросил Пилюлькин, появляясь в поле зрения Пыжа и отправляя моток грязного бинта в мусорную корзину.
Сталкер лежал животом на потёртой кушетке и ждал, когда же этот костолом начнёт ковыряться в ране. Ждал боли, а её всё не было.
– Дней пять как, – ответил Пыж.
Пилюлюкин хмыкнул, сел за небольшой столик со стеклянной крышкой. Поправил большие круглые очки на длинном носу. Из небольшого контейнера достал пузырёк с тёмно коричневой жидкостью, поставил на край стола. Рядом положил четыре упаковки пластыря.
– Бинтовать не надо, – сказал он. – Сейчас помажешь йодом. Залепишь пластырем. Ну – чего расселся? Работаем.
Пока Пыж выполнял инструкции врача, тот черкнул несколько строк в его медицинской карточке, спросил:
– Ухо больше не беспокоит?
Где-то месяц назад Пыж чуть не попал в засаду мародёров, получил лёгкую контузию от им же брошенной гранаты и пару дней мучился внезапными прострелами боли в левом ухе.
– Не, – Пыж шмыгнул носом. – Походу – помогли твои капли.
Глядя на то, как Пыж натягивает штаны и застёгивает ремень, врач пробормотал:
– Вас не разберёшь. Один руку царапнет, а через пару дней заживо гнить начинает, а на другом, как на собаке.
И, глядя в непонимающее лицо Пыжа, пояснил:
– Твоей ране с виду месяца три – не меньше.
Бек, сидевший тут же на скрипучем стуле, приставленном для надёжности спинкой к стене, напрягся было, но Пыж вполне правдоподобно пожал плечами. Мол, а я тут причём?
– Брал бы пример со своего напарника, – продолжил Пилюлькин. – Вот у него раны, как раны.
По пять «гринов» с вас. С каждого.
Бек, молча, достал купюру. Положил на стол.
– Отдай и мою долю, – попросил Пыж. – Я хабар скину – рассчитаюсь.
Бек поморщился, но достал ещё пять «гринов», протянул врачу.
Из комнаты за стеной громко позвали:
– Пилюля, уколи ещё разок. Нет мочи терпеть.
– У меня морфий закончился, – крикнул ему в ответ Пилюлькин. – Так что терпи. Я уже скинул сообщение на Янтарь-два. Обещали сегодня по твою душу приехать.
– Врёшь ведь, – простонали за стенкой. – Ну уколи – будь человеком…
– Кеша Битый, – пояснил Пилюлькин нормальным голосом. – Вляпался правой рукой в какую-то мерзость. Так она распухла, позеленела и потихоньку отваливается. Пальчик за пальчиком. Пол-ладони уже – того. И что ведь интересно…
– Пойдём мы, – заторопился Пыж. Ну его! А вдруг это заразно?