Пилюлькин вздохнул. Шлёпнул каждому печать на бланке, мол визуально признаков опасных заболеваний не выявлено. Вздохнул печально. И поговорить-то не с кем. Знал ли он, подающий такие надежды хирург Герасим Коростылёв, в какой яме окажется, когда, всего на месяц, согласился поработать костоправом для дурачков, лезущих в петлю, думая, что карабкаются за своим счастьем. Денег решил срубить по-лёгкому…
Не знал он, что все, кто перешагнул невидимый рубеж, отделяющий нормальный мир от Зоны, заносятся в особый реестр и получают клеймо на всю жизнь.
Правда открылась, когда, вернувшись, он, попробовал устроится хирургом в больницу родного города. Не просто отказали – выгнали, как зачумлённого. Ещё одна больница – и тот же результат. Даже поликлиника в районном центре не решилась заиметь врачом бывшего сталкера.
Вот и пришлось возвращаться в Зону и окончательно превращаться из Герасима Коростылёва в доктора Пилюлькина.
После медпункта Пыж и Бек двинулись в «Сто рентген».
Оба сдали оружие в предбаннике, эдакой камере с дверьми напротив друг друга. Пока металлодетектор не пройдёшь, дальше не пустят. И плевать, что у тебя заклёпки на штанах металлические. Снимай штаны – проходи. Не хочешь оголяться – отдирай или гуляй лесом. Вот почему сталкеры весьма ценили одежду с пластмассовыми замками-молниями.
Здесь же, в другом окошке, по очереди обменяли свои артефакты на пачку зелёных и хрустящих. Тут же скинули их от греха на личные счёта местного филиала сбербанка. Переглянулись. Бек достал из рюкзака «Колючку» и «Болотный огонёк» и на этот раз взял наличные. Почти семь сотен «гринов».
Далее свернули в банное отделение. Грязную одежду, вплоть до трусов сложили каждый в свой пакет с биркой – и под душ. Грязь, пот, страх, нервное напряжение – всё с мыльной пеной в сток.
Когда закончили с помывкой, вместо пакетов с грязной одеждой, их ждали комплекты аккуратно выстиранной. Той, что сдавали в стирку после предыдущего поиска в Зоне.
Сервис. Владелец этого банного предприятия, бывший сталкер по кличке Мойдодыр, брал за свои услуги недорого, при этом держал подчинённых в кулаке.
С удовольствием оделись в чистое. Двинулись далее. У дверей, над которыми неоновая надпись гласила: «Бар «100 рентген» – территория веселья», стоял один из громил, работавших на Загребайло. Типа – фейс-контроль. После эпидемии педикулёза на общем собрании было решено, чтобы в бар «зачуханных» не пускали. Принял душ, переоделся – проходи себе. А-то весь в грязи, аж с него капает, да вонь такая, городская свалка обзавидуется, а туда же – в бар намылился. А ты стригись потом налысо, да борной мазью мажся.
Громила мазнул взглядом по Беку, немного задержался на Пыже, но ничего не сказал, сдвинувшись в сторону и освобождая им путь.
– А может, плюнуть ли на эту девку? – сказал вдруг Бек, когда они шли по недлинному проходу на звуки царящего в баре веселья. – Неделя в Зоне не хрен собачий. Тем более, с такой попутчицей. Кто его знает, куда она нас потащит, и что мы на этом пути отыщем. Кому нужны «грины» если ноги по колено в «колючей луже» растворились? Может закроем глаза и – не было никакой девки. И договора не было. А начнёт возбухать – вон гудит толпа отчаянных и нетрезвых мужиков. Им только намекни, где можно разжиться новой лялькой, свеженькой, не чета тем – потасканным, что за грабительские расценки и под бдительным присмотром вышибал обслуживают клиентов этажом выше. Да ещё и «на халяву»! В миг так её оприходуют, что про все свои поиски позабудет…
– Да ты чего? – от возмущения Пыж остановился и аж покраснел. – Ты серьёзно? И слово твоё, получается не кремень, а сопля зелёная?
Бек слегка поморщился, глядя на него, и продолжил излагать мысли вслух:
– …Правда, кроме девки, есть ещё её братец, что аномалии, как блины на масленицу выпекает. А ну как начнёт меня по всей Зоне караулить. Да и рядом с той девкой толпу нетрезвых и отчаянных мужиков будет ждать ещё и «чернобыльский пес». Так что, не сочтут ли потом эти самые мужики нашу наводку за самую натуральную подставу?
– Вот-вот, – обрадовался Пыж. – А ведь сочтут. И крепко на тебя осерчают. Да и в Зону после этого нам ни ногой…
Бек усмехнулся.
– Да ладно тебе – шучу я. Всё это так – игра ума. Не будем мы никому ничего рассказывать, ясное дело. Если Всего-то недельку перетерпеть, и будет у нас «гринов», чтобы послать эту Зону к трёпанной матери…
Народу в баре было полно. Так сошлось, что три группы почти одновременно вынырнули из предвечернего тумана, неся за плечами хабар и целый вагон небывальщины про житьё-бытьё в Зоне. А это означало, что нынче будет водка рекой и рассказы, одни в полголоса, другие громко под хохот слушателей. Раньше к этому прилагался и обязательный мордобой. Но после того, как хозяин бара, розовощёкий толстяк со звучащей фамилией Загребайло, нанял барменами двух бывших боксёров, Лёлека и Болека, этот обычай канул в лета.