Небольшой угол был отгорожен хлипкими стенками из гипсокартона. Внутри стояла незастеленная кровать с вечно смятой простынёй, столик с грязными тарелками и недопитой чашкой чая. Отовсюду выглядывали горлышки пустых бутылок, стеклянных и пластиковых, несколько смятых банок из-под пива, на подоконнике у небольшого окошка стояла пепельница, полная окурков.
Услыхав скрип ступенек ветхой лестницы, Гоша закрыл тетрадь, на которой корявым подчерком было выведено «Редкие и легендарные аномалии», и спрятал её в небольшой чемоданчик. Крутанул колёсики с цифрами на ручке, сбивая код. Засунул чемоданчик под кровать.
В это время открылась дверь, и в каморку осторожно заглянула всклокоченная голова:
– Можно?
От говорившего пахнуло свежевыпитым алкоголем.
– Можно, – разрешил Гоша, на всякий случай, нашаривая в углу за спинкой кровати бейсбольную биту. Конечно, со стволом металлодетектор не пройти. Даже нож не пронесёшь. Но, бывало, находились желающие по простому набить Гоше морду за неточную, а подчас и фальшивую наводку. Не объяснишь же каждому, что в Зоне стабильна только смерть, а всё остальное колеблется, как поплавок в бачке унитаза: то сухо, то мокро – и постоянно воняет дерьмом. И нынешний несметный клад завтра обязательно обернётся в смертельную ловушку. Бывалые сталкеры это отлично знали, поэтому почти никогда не консультировались у Гоши, предпочитая свои наблюдения и свои выводы из них. А вот зелень частенько делилась «гринами», чтобы выслушать легенду о Дебаркадере или за координаты лёжки Саркофагера.
Или как вот этот лошок.
Гоша вспомнил его. Вроде Пыжом зовётся. Этот комбикорм и ещё два таких же без году неделя в Зоне, дней пять назад пытали его по поводу Мерцающего озера и клада на буксире, который оставил сталкер по кличке Полташ или Полкаш. Тряслись над каждой копейкой. Голь перекатная. И вот снова он. Только нынче – один. Или разругались, или полегли его приятели в Зоне.
Пыж вошёл, тихонько притворив за собой хлипкую дверь.
– Чего тебе? – спросил Гоша с деланной ленцой.
– Так это, – замямлил Пыж. – Дело у меня к тебе. Инфу надо.
– Инфа денег стоит, – слегка расслабился Гоша. – Чего тебе? Клады? Захоронки?
Пыж потоптался на месте, примерился было присесть рядом, передумал, наконец, решился:
– Гробовщик.
– Что – Гробовщик?
– Ну, инфа нужна про него.
– Какая именно? – усмехнулся Гоша. – Гробовщик – существо легендарное. Про него знаешь, сколько баек ходит? Тебе их все пересказывать – неделя уйдёт. Да и по «бабкам» недёшево выйдет.
Пыж наморщил лоб, почесал ухо.
– Как он сгинул? – наконец спросил он. – А если не сгинул, то где он сейчас?
Гоша еле сдержался, чтобы не заржать во весь голос.
Вот умора! А Чёрного Сталкера адресок тебе не подкинуть? Ну – лошара! Ну – зелень майская! Ох, и напою я тебе сейчас куплетов, ох, и навешаю лапши…
– Пятьдесят «гринов», – внешне абсолютно невозмутимо сказал он.
– Двадцать, – встрепенулся Пыж. – И десять из них – после рассказа.
– Двадцать до, двадцать – после, – сказал Гоша.
– Десять до, двадцать после.
Гоша сделал вид что колеблется.
– Ладно, – сказал он после паузы. – Давай десятку.
Пыж протянул купюру.
– Гробовщик – легендарный сталкер, – начал Гоша рассказ. – Говорят, он топтал тропу в этих местах в те далёкие времена, когда Зона была ещё тридцать километров в поперечнике, а не пятьдесят пять, как сейчас. По легенде, он продал душу за три желания: первое – выжить под Выбросом, второе – видеть аномалии, третье – чтобы живность Зоны его не трогала…
– Это я знаю, – нетерпеливо перебил его Пыж. – Ты как он сгинул расскажи.
Гоша недовольно на него покосился, но продолжил:
– На этот счёт существует несколько легенд. Самой распространённой является история про Гробовщика и Кирова. Будто бы в те времена Зона существовала не как нынче – сама по себе. Ей, чтобы не истаять, как луже гнилой на солнцепёке, нужна была живая кровь человеческая. Вот она и манила артефактами дурачков, чтобы потом ими же и питаться. Часть, правда, наподобие этого Гробовщика, оставляла себе в услужение. Но были в Зоне и другие, наподобие Кирова. Сколотили они крепкую команду и стали лопухов всяких, что по незнанию или из-за алчности своей на верную смерть лезли, отваживать. Кисло Зоне стало. Особенно обозлилась она на командира этих «спасателей» – на Кирова. Как там было – никто не знает, а похитила она двух детишек Кирова мальчика Лёшку и девочку Алесю и спрятала их в подземной лаборатории у самой ЧАЭС…