Луна покачала головой.
- Ну, как я могла это сделать? Наверное, нам обоим просто приснились кошмары. Я не горела, а ты всегда был в безопасности – вот и ложимся сейчас же спать!
И девочка, и её дракон, свернувшись под одеялом, уснули в тот же миг. Фириану ничего не снилось, он не храпел, а Луна этой ночью даже не вертелась во сне.
Когда Луна вновь проснулась и открыла глаза, Фириан всё ещё крепко спал на сгибе её руки. Из его ноздрей тонкими лентами вырывались две струйки дыма, а губы растянулись в сонной улыбке. Никогда ещё Луна не видела дракона до такой степени удовлетворённым. Она высунула руку из-под его головы и села, но Фириан не пошевелился.
- Ну, - прошептала она. – Соня. Просыпайся, соня.
Фириан всё ещё не шевелился. Луна зевнула, потянулась, а после легонько поцеловала Фириана в кончик его тёплого носа. Дым заставил Луну чихнуть, но Фириан не шевелился, и девушка просто раздражённо закатила глаза.
- Лентяй! – упрекнула она его, выскользнула из кровати, ступила на прохладный пол и принялась искать туфли и одежду. День был прохладным, но ничего, скоро потеплеет. А от прогулки Луна однозначно почувствует себя легче. Она потянулась к направляющим канатам, чтобы подтянуть кровать к потолку. Фириан не возражал просыпаться на убранной кровати, более того, он чувствовал себя куда лучше, когда его день начинался с кровати, привязанной к верху. Этому её научила бабушка.
Но как только кровать поднялась вверх, и она закрепила её, Луна заметила что-то на земле.
Большая пара сапог.
Они были чёрные, кожаные, довольно тяжёлые – тяжелее, чем выглядели. Луна едва-едва смогла их поднять. А ещё у них был странный и смутно знакомый запах, хотя откуда бы Луна могла его знать? Подошвы оказались толстыми, сделанными из материала, который она даже определить толком не смогла. И ещё у них были на закаблуках странные письмена.
"Не носите нас", - гласила левый каблук. "Помни об этом", - подтверждал правый.
- Что это на земле? – громко спросила Луна. Она взвесила в руке один сапог и попыталась рассмотреть его по внимательнее. Но прежде, чем она смогла хоть что-то понять, в её голове, прямо в центре, вспыхнула дикая боль. Она швырнула её на колени. Девочка прижала руки к черепу, пытаясь затолкнуть боль внутрь, чтобы голова не раскололась на части.
Фириан всё ещё не шевелился.
Она лежала на полу некоторое время, пока головная боль не утихла.
Луна посмотрела на свою кровать.
- Да сколько же можно валяться! – издевательски протянула она. Заставив себя подняться на ноги, она подошла к небольшому деревянному сундучку под окном и ногой открыла его. Она держала там памятные сувениры да игрушки, с которыми когда-то развлекалась, одеяльце, которое любила больше всего, странного вида камушек с вырисованными на нём цветами, книги в кожаном переплёте с нацарапанными на них мыслями и вопросами, а ещё тетради с вопросами, рисунками и эскизами.
А теперь там были сапоги. Больше, чёрные сапоги. Со странными словами, странным запахом, что причинял ей сильную боль. Луна закрыла крышку и выдохнула с облегчением. Казалось, в этот миг перерезало всё, что привязывало её к головной боли, и голова больше не болела. Она больше не вспоминала даже о боли – так сказал бы Глерк.
Фириан всё ещё посапывал.
Луна почувствовала сильную жажду. И голод. А ещё она беспокоилась о своей бабушке. И хотела увидеть Глерка. А ещё много чего следовало сделать. Подоить коз. Собрать яйца. И что-то ещё…
Она остановилась на пути к кустам с ягодами.
Она собиралась о чём-то спросить. А о чём?
Впервые за свою жизнь Луна поняла, что не может вспомнить об этом.
Глава 22. В которой рассказывается другая история.
Конечно, шла речь о сапогах, дитя!
Ну, пусть. Из всех самых отвратительных устройств и изобретений, которыми пользовалась Ведьма, были Сапоги-в-Семь-Лиг. А теперь только подумай о сапогах, в которых есть немножко магии, ни хорошей, ни плохой. Они просто позволяют своему владельцу огромное расстояние преодолеть в один только миг, и мера одного шага всё больше и больше с каждым разом.
Вот что позволяет ей воровать наших детей!
Вот что позволяет ей бродить по всему миру, распространять собственную безграничную злобу и печаль! Вот что позволяет ей выскальзывать из наших рук. Над этим у нас нет никакой власти! И нет лекарства от нашего безграничного горя!
Давным-давно, знаешь, ещё до того, как лес стал до такой степени опасным, колдунья была просто крохотулечкой. Ну, почти что муравьём! И силы её были очень ограничены. Её способность творить зло вряд ли стоила того, чтобы на неё обращали хоть какое-то внимание.
Но однажды она нашла странные сапоги.
Во всяком случае, когда они оказались у неё на ногах, она вдруг поняла, что может весь мир переступить одним только шагом. А блуждая по всему миру, она смогла бы найти ещё больше магии. Она воровала её у других волшебников! Она воровала её у самой земли! Она выпивала её из воздуха и деревьев, выдавливала из безграничных цветочных полей. Говаривали, она даже у луны магию своровала! А потом она всех-всех околдовала – и огромное облако печали окутало весь мир.
Разумеется, абсолютно весь мир! Вот именно по этой причине он такой однообразный и серый. И надежда есть только на маленьких детей. Это лучшее, что ты можешь знать в этой жизни.
Глава 23. В которой Луна рисует карту.
Луна оставила записку для своей бабушки, где сообщила, что пошла за ягодами – и чтобы нарисовать какой-нибудь эскиз с солнцем. Скорее всего, бабушка всё равно будет ещё спать, когда Луна наконец-то вернётся, ведь она обычно так много спала, по крайней мере, в последнее время! И хотя старушка уверяла девочку, что на самом деле она всю жизнь столько спала, что ничего не изменилось и никогда больше в жизни ничего не изменится, Луна отлично знала, что это была очередная, ещё и отборная ложь.
Они обе лгали друг другу – это им подсказывали собственные сердца. И никто из них не знал о том, как это остановить. Именно поэтому она оставила на столе записку о том, что уходит, а потом выскользнула на улицу, тихонько прикрыв за собою дверь.
Луна перекинула через плечо шлейку собственной сумки и скользнула в собственную обувь, а после ступила на длинный извилистый путь, что закручивался вокруг болота и вёл до следующего следа покоса, а там – проходил между двумя курящимися кратерами невидимого вулкана, на юг от основного источника извержения. День был тёплым и липким, и она с ужасом осознала, что начинает вонять. Такого рода вещи часто встречались в последнее время – то дурные запахи, то странные высыпания на лице. Луне казалось, что её тело будто бы сговорилось само с собой, и даже её голос предательски менялся.
Но это было далеко не самым плохим на свете.
К тому же была… Ещё одна сыпь, так сказать. Она не могла объяснить это. Впервые она заметила это, когда попыталась подпрыгнуть, чтобы получше рассмотреть птичье гнездо, и вдруг совершенно неожиданно оказалась на самой верхней ветке дерева.
- Должно быть, ветер, - проговорила она себе под нос, хотя это казалось откровенно смешным. Разве кто-то когда-то видел, чтобы ветер подбросил человека аж до вершины дерева? Но поскольку Луна не могла придумать хоть какое-нибудь другое объяснение, должно быть, это был просто очень сильный ветер. Она ничего не сказала ни своей бабушке, ни Глерку. Она не хотела их беспокоить. Кроме того, она почему-то чувствовала себя неловко от того, что с нею случилось.