В ответ он услышал одобрительное гудение. Никому не хотелось вставать перед всеми и рассказывать о себе. Тем более, подозревала Тамара, большинству здесь, как и ей, нечем было похвастаться.
– Поэтому я решил, – продолжал Озеров, – что мы просто проведем вместе приятный вечер. И, чтобы нам не было скучно, предлагаю немного поиграть. – Он шагнул к стеллажу, притаившемуся возле двери, и вытащил оттуда ярко-голубую картонную коробку.
Сначала играли в какую-то совсем детскую «ходилку» с кубиком. Фигурок на всех не хватило – их в комплекте было только пять, – поэтому использовали скрепки, бумажки и скатанные из пластилина шарики. Потом в ход пошел «сломанный телефон». Каждый изображал слово в виде рисунка, и остальные должны были угадать, что имелось в виду.
Тамаре досталось слово «одиночество». Она немного подумала и, сама не понимая почему, набросала на листе перо. Черное. Ручки ведь им раздали черные, поэтому и перо вышло именно такое. Получилось криво и совсем по-детски: рисовать Тамара была не мастерица. Поэтому она поспешила передать блокнот дальше. Вскоре выяснилось, что никто Тамарино слово не отгадал. Под рисунком значились варианты: легкость, птица, воздух, небо, писатель.
– А на самом деле… – Озеров заглянул в карточку. – Это было одиночество. Хм… Интересная ассоциация. Тамара, не расскажешь, почему ты выбрала именно такой образ?
– Я… – Она почувствовала, как в нее уперлись десять любопытных выжидающих взглядов. – Я подумала…
В голове стало совсем жарко. Пока шла игра, она отвлеклась и перестала замечать, что дышится ей тяжелее, а горло саднит от каждого сказанного слова. А теперь поняла, что и правда заболевает. Мысли едва ворочались, Тамара никак не могла нащупать ответ на вопрос Озерова. Когда она рисовала, у нее была какая-то идея. Какая-то связь между одиночеством и пером. А теперь она пропала.
– Может быть, ты хотела показать, что одинокий человек – как перо, которое выпало из птичьего крыла и осталось лежать где-нибудь в траве? – предложил Озеров. – Или что перо – это созидание и творчество: рисование, писательство? А творческий человек всегда одинок?
– Скорее второе, – пробормотала в ответ Тамара.
– Глубоко, – кивнул Озеров. Потом похлопал себя по карманам твидового пиджака и вытащил небольшую коробочку с надписью «Сказка за сказкой». – Вижу, что мы уже комфортнее себя друг с другом чувствуем. Поэтому предлагаю напоследок посочинять истории. Что скажете?
Несколько человек переглянулись. Атмосфера в гостиной за последний час и правда стала совсем непринужденной. Семиклашки невероятным образом успели сдружиться и постоянно хихикали над какими-то свежепридуманными шутками. Полина, Нина и Лера, словно желая показаться на их фоне взрослыми, вели себя более сдержанно, но, судя по всему, тоже чувствовали себя вполне расслабленно.
Тамара понимала, что ей неплохо бы пойти к медсестре или хотя бы подняться в свою комнату, выпить таблетку парацетамола и лечь спать. Но ей не хотелось уходить именно сейчас: вдруг она пропустит что-то важное и навсегда останется за каким-то невидимым бортом? Потом все будут подкалывать друг друга: «А помнишь, когда мы придумывали сказку, ты сказала…» А ей придется молча улыбаться и кивать, потому что она в этот момент дрыхла у себя под одеялом.
Ну уж нет. Можно и потерпеть еще полчасика. Потом она попросит на кухне горячего чаю – может, у них и специи найдутся? – и ляжет в кровать. А если наутро не станет легче, отправится к медсестре.
– Условия… – начал Озеров.
В этот момент на пол легла длинная тень, а вслед за ней порог переступил парень в темном худи. Тот самый парень, которого Тамаре так не хотелось видеть.
– Здравствуй, Артем, – улыбнулся директор. – Ты все-таки решил к нам присоединиться. Чем ты был занят?
Парень упал в ближайшее к двери кресло, развалился там, положив ногу на ногу, и достал из кармана худи смартфон.
– На велике гонял, – бросил он, прилепив взгляд к экрану.
– Мы собираемся рассказывать истории. Не хочешь поучаствовать?
Артем, не поднимая глаз, воткнул в ухо беспроводной наушник. Тамара выжидающе посмотрела на Озерова, даже дыхание задержала.
– Ну что ж… – Директор остался совершенно невозмутимым, словно в поведении Артема ничего из ряда вон выходящего не было. – То, что ты пришел, – уже большой шаг. Рад тебя видеть. Если захочешь присоединиться – пожалуйста.
По комнате прошелестел выдох – одновременно и разочарованный, и восторженный. Разочарованный – потому что не случилось скандала. И восторженный – из-за того, как непринужденно директор погасил провокацию. Тамара вспомнила свои прежние школы – все три, – где на Артема уже накричали бы или выставили бы его за дверь. Она бросила взгляд на парня: тот все так же сидел, уставившись в телефон, но, судя по тому, как агрессивно он водил пальцем по экрану, наслаждения выходка ему уже не доставляла.