— Как тебе сказать, — ответил я. — Если по правде, то не видят они там ни черта. И ни черта не знают, как мы тут с тобой живем, что думаем, о чем беседы ведем..
— Оя, как жалко!
— Чего ж хорошего? Живешь на Земле, на звезды смотришь, а тебя звезды-то и не видят и не подозревают, что ты на свете существуешь… Я вот сейчас поднимаю руку, а там, — я показал на небо, — увидят, что я поднял руку, лишь через тысячи лет…
— Ну? — совсем обалдел Бо. — Не может быть!
— Может. Ведь скорость света, Боря, хотя она..
Мы совсем забыли, что прожектор неплохо было бы выключить, что мой начальник Гаврилов наверняка смотрит из своего окна на луч и ломает голову, что мы такое затеяли. А мы мечтали… Мечтали напропалую! Даже не слышали, как за спинами натужно гудели дуги. Наверное, наши рассуждения со стороны казались глупыми, но… Это откуда смотреть: со звезды — да, с Земли, по-моему, — нет.
14
Мэр города давал «чифан» — банкет.
Набилось нас целая машина! Сидели плотно и послушно. Местность, куда нас доставил автобус, напоминала окрестности нашего Нового Афона: такая же аллея, на горке монастырь, пахло чем-то экзотическим. Робко пересвистывались птицы. Им было еще рано свистеть вовсю. Они, видно, прикидывали свои возможности, как спортсмены перед соревнованием. Мы не мешали птицам.
Вошли в дом, в гостиной поговорили вежливо, как всегда, о погоде. Затем началась официальная часть: мужчины направились в большой зал, уселись. Наша Маша, конечно, с нами. Одна женщина на весь зал.
Первым провозгласил тост мэр. Выпили. Потом другой кто-то что-то сказал — и опять по рюмочке. Китайские товарищи себе лимонада наливают, тебе — вина. Ну, стараешься по возможности в знак дружбы поменяться с ними бокалами и прочее. Они в таких случаях не возражают и охотно меняются. На столе закусок гора. Китайский стол обладает одним свойством: сколько ни ешь, никогда не почувствуешь пресыщения. Понемножку подносят горячее. В общей сложности сорок одно блюдо — от маньтоу (пампушек) до трепангов. Через часок все оживились, у китайских товарищей лица сделались красными от вина, все встали, прошли в другой зал.
Там горели неоновые лампы, вдоль стены — столики с фруктами, за столиками — женское общество.
Заиграл оркестр, начались танцы.
Наша Маша устремилась ко мне. Она считала, что раз я самый молодой в группе, то обязан танцевать с ней, вроде бы как нести общественную нагрузку. Я переадресовал ее Жорке Карапетяну. Маша с великой радостью согласилась.
Я стоял у двери на балкон. И ждал чего-то…
Каждую весну я ждал, что со мной произойдет что-то необыкновенное.
Помню, на Урале таял снег, на проталинах пробивалась молодая трава, по городу ходили люди в резиновых сапогах и с охотничьими ружьями, а я все ждал, ждал и был уверен, что вот-вот произойдет какая-то таинственная штука, может быть у меня вырастут крылья, и я взлечу на них, или начну понимать язык зверей, или произойдет что-то еще более фантастическое, что и придумать-то трудно. Мало ли что может произойти весною! По-моему, весной может случиться все что угодно!
И тут я увидел Хао Мэй-мэй, мою знакомую, с которой встретился на Новый год.
Увидел — и все. Как будто ничего особенного. Подумаешь, увидел девушку! Я ведь и не вспоминал ее. Ну, встретил ночью на тропинке, поболтал о всякой всячине, проводил до окраины города, пожал руку…
Я не удивился, что она оказалась на банкете. У меня даже не возникло мыслей, почему она здесь, как попала. Пригласили.
То, что я увидел здесь Мэй-мэй, я воспринял как должное, само собой разумеющееся.
Я обрадовался. Хотел было прямо пойти к ней и пригласить на танец.
Надо сказать, что в Китае танцуют несколько по-иному, чем, например, на выпускном вечере в Первом московском медицинском институте. В фокстроте и танго здесь ощущается влияние народного танца «янгэ». «Янгэ» танцуют под ритм барабанов, размахивая руками и подпрыгивая. Поэтому даже в классическом вальсе движения несколько вразвалочку, с ноги на ногу.
Девушки стояли группкой, некоторые сидели, чистили маленькими специальными ножами яблоки; здесь обязательно чистят кожуру у яблок, потому что она толстая и безвкусная, как картон.
Разносили обязательный зеленый чай…
И еще я увидел старую знакомую Цзянь Фу. Теперь Цзянь Фу опекала девушек. Она была одета в выцветшую солдатскую форму, на ногах тяжелые бутсы. Девушки были в тапочках: в туфельках на каблучках здесь никто не ходит, их даже нет в продаже; туфли слишком дороги и к тому же считаются признаком принадлежности к буржуазному классу — классу, связанному в той или иной степени с заморскими чертями.