— Знаю, — шептала Эстер. — Но если и не поправлюсь, все равно ты ведь хотела только как лучше…
— Ты выздоровеешь!
Жанетта говорила об этом с такой страстной убежденностью, что Эстер покидали все сомнения. Ну конечно, она поправится! На следующий год будет вместе со всеми играть в волейбол на уроках физкультуры, а летом ходить на водную станцию с Анной Рошта, Эржи Шоймоши и другими!
— Мы в бассейн «Часар» ходить будем, да? — спрашивала Эстер.
— Я не знаю, я еще не бывала в пештских бассейнах, — ответила Жанетта. И, немного подумав, добавила: — Мне сейчас пришло в голову, что я вообще никогда еще не была ни на водных станциях, ни в бассейнах. Мы вместе будем учиться плавать… и всему-всему! Но ты молчи, лучше я сама буду рассказывать тебе.
Жанетта рассказывала, как проходили уроки: кто отвечал и какую получил отметку, на какую тему писали сочинение, какие опыты делали на уроке физики, что нового в Доме пионеров и что делали в воскресенье. Обе смеялись над репликами Аранки Пецели; потом Жанетта рассказывала, какой роман читает Йолан Шурани, и, наконец, сообщила, что совершилось чудо: Бири Новак ответила по истории на четверку, и тетя Марта очень хвалила ее.
В палату входила сестра, давала лекарства то одной, то другой больной; в первые дни она позволяла Жанетте посидеть возле постели Эстер не больше получаса и после этого срока без жалости выставляла ее из палаты, а теперь она и через час ничего не говорила при виде тесно придвинувшихся друг к другу головок двух девочек-шептуний. Однажды Жанетта попалась на глаза даже известному профессору, который обходил палаты с целой свитой ассистентов. Кровать в левом углу профессор оставил, видно, напоследок. Он то и дело поглядывал на замиравшую в тягостном смущении Жанетту с такой суровостью, словно намеревался проглотить сжавшуюся в комочек девочку.
И вот он, присев на край кровати, тремя пальцами обхватил запястье Эстер.
— Так это ты и есть маленькая француженка? — спросил он Жанетту.
— Да, но…
— Тихо! — сказал профессор и посмотрел на часы.
Сестра энергично замахала руками, доктора в белых халатах перешептывались за спиной профессора.
Он отвел глаза от циферблата часов и, все еще не выпуская маленькую детскую руку, взглянул на Жанетту:
— А ну-ка, скажи мне, девочка, кто это позволил тебе вертеться здесь каждый день?
Эстер испуганно заговорила:
— Это я! Я попросила ее… Пожалуйста, не говорите так. Она ведь ничего плохого не делает, правда? — Эстер посмотрела на сестру, затем, словно ища поддержки, быстро обежала глазами белые кровати.
— Ну, ваше счастье, что пульс у тебя уже семьдесят два, — сказал профессор. — А не то оттрепал бы я твою подружку за вихры… Как зовут-то тебя, цыганенок?
— Анна Рошта. А раньше я была Жанетта Роста.
— Как же ты из Жанетты вдруг в Анну превратилась?
Жанетта наконец переступила с ноги на ногу и, осмелев, ответила:
— Да вот так. В школе меня так назвали. А по-вашему, Аннушка красивее, чем Янка?
— Гм… об этом следует подумать. Ну, а об Иоганне что ты скажешь? — И он повторил раздельно и медленно: — Ио-ган-на.
— Но почему мне нельзя оставаться Анной? Это же не обман какой-нибудь, правда? Я ведь… меня будут принимать в пионеры, и тогда имя говорить нужно…
— Не думаю, что это наказуемое преступление, если ты назовешься Анной.
За спиной профессора послышался приглушенный смех и движение. Молодые врачи подошли ближе, плотным кольцом окружив кровать Эстер.
— Когда же тебя принимать будут?
— Четвертого апреля. Я стихи буду декламировать.
— Какие стихи?
— Конечно, Аттилы Йожефа!
— Гм… значит, ты любишь Аттилу Йожефа? — Профессор встал, наклонился к Жанетте и погладил ее по голове. — Декламируй же хорошенько стихи Йожефа, слышишь, маленькая Анна!
— Вот хорошо бы было, если б Эстер тоже могла присутствовать на этом сборе! Как вы думаете?
— Нечего, нечего меня выспрашивать! Не разрешаю. — Профессор рассмеялся и легонько потянул Жанетту за ухо. — Да ты настоящий дипломат! Ну, au revoir, Анна, до свидания!
— Au revoir! — восторженно выкрикнула девочка, шумно прокатывая букву «р».
Громко смеясь и переговариваясь, профессор и его спутники вышли из палаты. Жанетта облегченно вздохнула. Затянувшийся визит и хорошее настроение профессора были целым событием. Все только и говорили об этом, повторяли отдельные его словечки и доброжелательно смотрели на Жанетту, которая снова опустила голову к самой подушке Эстер.