Выбрать главу

— Ах, милая, — сказала сестра уже с раздражением, — я ведь сказала вам, что после ужина к вам придет духовник. Где я разыщу ночью вашего мужа?

— Сначала мне нужно поговорить с мужем, — упрямо повторила женщина. — Если вы, сестра, думаете, что время еще есть, то духовник… может подождать.

Очевидно, этот спор совсем измучил больную, она без сил откинулась на подушку, пальцы ее беспрерывно шевелились.

Красное лицо сестры от возмущения стало багровым. Какая нечестивица! Духовнику — ждать! Да ведь смерть-то — вот она, у изголовья стоит. Вопрос нескольких часов. Неужели эта простофиля не понимает?

— Не грешите, дитя мое, в столь серьезную минуту. С мужем вы можете встретиться и завтра, если, свободная от всякого земного влияния, удостоитесь милости господней…

— Нет! — Прозрачные пальцы Полины трепетали над одеялом, все ее исхудавшее тело дрожало от ужаса и негодования. — Не нужно мне попа… Спасибо, сестра… Пусть он ко мне не подходит!

— Вы сами не знаете, что говорите! — Красная физиономия монахини исказилась гримасой. — Опомнитесь, дитя мое, и не восставайте против заповедей господа и церкви. Исповедуйтесь в грехах своих…

— У меня нет грехов, — прошептала Полина и, улыбнувшись, покачала головой на подушке. — Мне не в чем исповедоваться. Только с мужем… только с ним я должна поговорить.

— Не вводите меня в грех, вы… — Толстуха окончательно забыла о своей исполненной достоинства осанке и степенности — теперь у кровати стояла обыкновенная старая крестьянка-богомолка. Она яростно жестикулировала, голос ее стал визгливым. «Вы бессовестная тварь!» — хотела она крикнуть, но сдержалась и, перекрестившись, продолжала: — Святой отец образумит вас. Одно только могу сказать: христианке так вести себя непристойно, грешно. Я помолюсь за вас пречистой деве…

— Не стоит… Пришлите мне врача… Он позвонит в Трепарвиль мужу… в партийную организацию… его известят…

— Сказали бы днем, во время обхода! — резко, совсем уже враждебным тоном, сказала монахиня. — Только врачу и дела, что по телефону названивать… Не шуметь! — обернулась она, вся багровая, к больным, которые собрались вокруг кровати и перешептывались, все смелее выражая свое негодование.

Молоденькая, всегда веселая и всегда растрепанная ткачиха, разносившая по палатам все новости и слухи, сказала:

— Какое свинство! Дайте же человеку хоть умереть спокойно.

Кто-то уговаривал ее:

— Не болтай много, слышишь! Чего ты вмешиваешься!..

Сестра-монашка прошаркала к выходу, и сейчас же вошла санитарка с большим подносом, тесно уставленным кружками. Больные разошлись по местам, а пожилая женщина с седой косой присела на краешек койки номер восемнадцать.

— Не волнуйтесь… не верьте вы сестре! Эти ханжи рады бы нас всех похоронить. Они думают, что за каждого почившего в бозе получат на небе особое вознаграждение. Так что и внимания не обращайте, дорогая вы моя. Ведь я-то вижу, что вам легче. Да вы и сами это чувствуете, правда?

Она замолчала и жалостливо глядела на дрожавшую под одеялом фигурку.

— Ах ты, старая карга, сделала-таки свое дело! — прошептала она. — Много ли жить-то осталось бедняжке, но тебе и этого показалось много… ведь она и так уж едва дышит…

Полина вдруг шевельнулась и ухватилась за руку соседки.

— Ну что? Чего хочется, милая? — спросила та хриплым шепотом.

Слышалось звяканье ложек, шумные глотки. Больные ругали жидкий суп. Молоденькая ткачиха заявила, что такую бурду и собака нюхать не стала бы. Девушка больше не решалась взглянуть в сторону кровати номер восемнадцать — ее, как и всех, тревожил ужасный вид смертельно измученной женщины, все были расстроены только что разыгравшейся сценой и старались забыть о ней. Сама смерть их, правда, не пугала — смерть была привычной гостьей в четвертой палате, да и во всех корпусах этой больницы. Хорошо, если кто избежит ее и покинет больницу на собственных ногах. Ну, а если она одолеет — что ж, такова, видно, судьба, ничего не поделаешь… И никто не прислушивался к шепоту двух женщин.

— Голубушка, ведь вы скоро выйдете отсюда, не правда ли? — спросила Полина.

— Похоже, что в конце недели выпишут. Да разве можно знать это наверняка? Может, вы еще раньше моего встанете на ноги…

— Нет, оставьте это, пожалуйста. — Полина приподняла голову. (Соседка поспешила поправить ее жесткую подушку.) — Вы из Сен-Поля, да?

— Да…

— Это не так уж далеко от Трепарвиля… В воскресенье можно прогуляться туда… если бы вы только захотели…

— Но что, душенька, что у вас? Скажите мне…