Валя уже забыл, когда последний раз имел дело с елкой, — считал он себя давно уже вышедшим из «елочного» возраста, но на елку к Вальке пришел.
Кроме него, на елку были приглашены две крошечные лупоглазые приятельницы маленького Василька и три одноклассника десятилетнего Димки. Все они под Валькиным руководством восторженно визжали, носились вокруг елки, танцевали, скакали, пели.
Валя и Вовка оба стояли в уголке комнаты, терлись спинами о стену, снисходительно поглядывали на Вальку, но молчали и друг на друга старались не смотреть.
Под конец Валька все-таки перетянула Валю на свою сторону, и он вместе со всеми хором пел «елка, елка, елка, зеленая иголка». Потом проскакал галопом вокруг елки, сшиб с ветки ватного зайчика, и они с Валькой долго ползали под елкой, разыскивая этого зайчика, и крепко стукнулись лбами.
— Примета есть такая — породнимся с тобой когда-нибудь, — сказала Валька, потирая ушибленный лоб.
— Каким же это образом? — удивился Валя.
Валька села на пол, подумала и спросила:
— Тебе Клава Добрикова родственницей не приходится?
— Нет. А что это за Клава Добрикова?
Валька оглянулась по сторонам, убедилась, что на них никто не смотрит, и на ухо Вале сказала:
— Мы с ней скоро породнимся. Это на ней наш Аркашка скоро женится. В марте свадьбу будем играть.
Валька прижала к груди ватного зайца и умоляюще сказала:
— Господи, хоть бы теща хорошая попалась. Он ведь к ним жить-то пойдет!
Когда Валя уходил от Пустовойтовых, на прощанье ему вручили бумажный мешочек с конфетами и картонного лопоухого щенка, осыпанного блестками.
Праздник начался весело. А завтра они с Валькой пойдут еще в школу — на утренник семиклассников…
Но на утренник Валька не пошла. Валя подумал-подумал и тоже не пошел: без Вальки идти не хотелось.
«Симпампулечка»
Зима стояла капризная. То мороз, то оттепель.
Волжский лед был некрепок, и автомашины через Волгу не ходили.
Поэтому до Ершовки, где жила Валина бабушка, приходилось теперь добираться пешком.
Бабушку навещали каждую неделю. Чаще всего к ней ходила мать. Она уходила в Ершовку в субботу вечером, а возвращалась на следующий день, в воскресенье.
До Ершовки было не так уж далеко — два часа ходьбы по прямой ровненькой дорожке, протоптанной пешеходами по волжскому льду и по противоположному заволжскому берегу.
Утром в последнее январское воскресенье, когда мать находилась в Ершовке и возвращение ее домой предполагалось не раньше пяти-шести часов вечера, Валя решил отправиться в кино.
Новенький, недавно построенный кинотеатр находился тут же поблизости, недалеко от Валиного дома.
Шла новая иностранная кинокартина. На афише была сделана приписка: «Дети до шестнадцати лет не допускаются».
Валя немного потоптался перед афишей и хотел было уйти, но его окликнули:
— Эй, Валек! Сбежать собираешься?
Это был Клюев. Валя смущенно улыбнулся.
— Да кто их знает, вдруг паспорт потребуют. Иногда спрашивают.
— Чепуха! Гони монету на билет. Сейчас пролезем без осложнений.
Но пролезть им не удалось: билетерша не пропустила. Пришлось продать билеты и отправиться восвояси.
Когда шли по улице, Клюев вдруг спросил:
— Говорят, у тебя в классе симпампулечка завелась?
— Что?.. — не поверил Валя своим ушам.
— Марка всем растрезвонила. Симпатичненькая? В вашем классе-то я всех знаю. Какая же твоя-то?
— М-моя? — в величайшем смущении пролепетал Валя. — М-моя?
Но отвечать, к его счастью, ему не пришлось. Клюев сыпал, как из пулемета:
— Слушай, ты меня с ней познакомь. Посмотрим, посмотрим! Вот мы Восьмое марта собираемся своей компанией отметить. Семь рублей с носа. Приходи. Повеселимся, пластинки погоняем, у одного знакомого парня чинные пластинки есть, напрокат возьмем.
— Хорошо, хорошо, — торопливо забормотал Валя. — Только лучше об этом… потом… позже.
…Валя разом взлетел к себе на четвертый этаж и позвонил.
Дверь открыла Евдокия Андреевна. Она была чем-то очень озабочена: открыв дверь, даже не посмотрела, кто пришел, повернулась и пошла к себе, что-то нашептывая и поочередно загибая пальцы на руке.
У Пустовойтовых готовились к свадьбе.
Валя на цыпочках прошел через кухню, там никого не было; открыл дверь в свою комнату, снял пальто, бухнулся на постель и сунул голову под подушку.
В кухне затопали чьи-то ноги. Валька! Ее полуботинки Валя знал хорошо.
Он вскочил, распахнул дверь и пробкой вылетел в кухню.