— Мой начальник ещё тот фанат труда и того же требует от подчинённых, — сухо сообщаю я.
— В таком случае точно сработаемся. У нас с Измайловым похожие взгляды на ведение бизнеса.
Я заправляю волосы за ухо, чувствуя, что выдержки осталось совсем чуть-чуть.
— А по поводу наших встреч... — спокойно продолжаю я. — Мне плевать, сколько раз мы пересечёмся. Мои чувства к тебе давно в прошлом. Ты был прав: я сделала правильный выбор. Изначально не следовало поддаваться глупым желаниям и бросать Илью. Он замечательный мужчина. Уверена, что и мужем будет отличным. — Понимаю, что хожу по краю и если сейчас оступлюсь,то меня прорвёт, но не могу удержаться от ещё одной фразы, которую произношу с особым удовольствием: — Всё познаётся в сравнении.
Как, оказывается, легко врать. И ещё легче заставить поверить в ложь другого человека. Вижу по глазам Асадова, что он удовлетворён моим ответом. И верит мне. Глупец. Я дала Илье шанс, но я не схожу с ума от его поцелуев, как это было с Динаром. По щелчку пальцев такие чувства, увы, не проходят. Тысячам женщин разбивают сердца, многие воспитывают детей одни. Не я первая, и не я последняя. У кого-то и вовсе мужья умирают, но эти женщины в итоге вновь создают счастливые семьи, рожают детей. Чем я хуже? Асадов вычеркнул меня из своей жизни, продолжает вести бизнес, приумножил капиталы за эти годы. В этом заключается его счастье? А моё — в том, чтобы чувствовать себя любимой, а не использованной. Наверное, это к лучшему, что наши пути разошлись и мы сейчас снова встретились. Мне давно пора поставить финальную точку в своих чувствах к этому человеку и идти дальше. Безо всякого сожаления.
— Рад за тебя, Наташа. Несколько дней я ещё здесь, потом завершим все формальности в Москве, и больше я в твоей жизни не появлюсь. Призраки прошлого должны оставаться в прошлом.
Я вздрагиваю. Внутри что-то щёлкает и бьёт, будто оборванная струна, больно впиваясь в кожу. Инстинктивно хочется вскинуть руку вверх и залепить ему пощёчину. Такой силы, чтобы у него искры из глаз посыпались. Но я сдерживаю себя. Случай в клубе, когда Лазарев опоил меня какой-то дрянью, преподнёс урок на всю жизнь: я больше ни на кого не подниму руку. Но вот словами почему бы и не ударить?
— Мне безразлично твоё присутствие. Впрочем, как и отсутствие. Ты действительно давно в прошлом, Динар. Мог бы не терять сейчас своё время, — холодно бросаю я, делаю шаг к машине, но запинаюсь и подворачиваю ногу.
Папка оказывается на асфальте, а я — в руках Динара. Физический контакт с ним причиняет забытую боль.
— Аккуратнее, Наташа, — говорит он грубо.
Асадов держит меня за талию, а чёрные глаза пристально изучают лицо. Его голос и прикосновения отзываются в теле жаркой волной воспоминаний. Три года прошло... Господи, ну почему ураган чувств к этому человеку никак не затихнет? Может быть, Динар проклял меня? Почему ни к кому не влечёт с такой силой, как к нему? После рождения Тима я несколько раз соглашалась сходить на свидания, а в итоге ловила себя на том, что было скучно общаться с незнакомыми мужчинами и я весь вечер избегала смотреть им в глаза.
Дёргаюсь в его руках и отступаю назад, чувствуя резь в щиколотке. Но я так сильно нервничаю, что почти не обращаю внимания на дискомфорт.
— Тебя подбросить до дома? — спрашивает Динар.
Я поднимаю папку, делаю ещё шаг и морщусь от боли.
— Нет, — отвечаю на автомате и тут же вскрикиваю, когда он берёт меня за локоть, собираясь помочь дойти до машины.
Вспоминаю, что на заднем сиденье стоит детское кресло и резко останавливаюсь.
— Со мной всё в порядке. Убери руки. Я в состоянии идти сама.
Динар хмурится, но делает, как я прошу. Теперь в нашем общении будут выстроены чёткие границы и не будет никаких прикосновений. Я не самоубийца — искать с ним встреч или позволять снова быть в моей жизни. Пусть заканчивает дела и улетает, но только не приближается к нам с сыном.
— Наташа! — снова окликает меня Асадов, когда я уже подхожу к машине.
Этот вечер сегодня закончится?
— Бумаги выпали. — Он протягивает мне несколько листков.
Сомневаюсь, что Динар заметит на заднем сиденье детское кресло и игрушки, — на улице уже темно. Но не хочу давать ему даже шанса это увидеть.