Наконец, тот кого я ждал, показался. Тщедушная фигурка подростка — с таким немудрено справится, если полезет драться.
Я выступил из темноты.
— Филипп, — позвал я. Фигура человека вздрогнула, и секунду другую я ждал, что он развернется и во все лопатки побежит от меня.
Но он остался стоять на месте.
— Не бойтесь меня, я не грабитель, — попытался сказать я нежным голосом.
— А кто вы? Я вас не знаю, — сдавленным голосом спросил Филипп.
— Короткая же у вас память, сэр, — посетовал я.
Человек осторожно шагнул ко мне.
— Но-но, дальше не подходите, — сказал я угрожающе.
— Я не вижу вашего лица, — хитро начал Филипп.
"Драки-то, пожалуй, не избежать", — подумал я и предупредил:
— Филипп, ни шагу дальше. Иначе я за себя не отвечаю. Я — не угрожаю вашей жизни. Успокойтесь. Речь идет о жизни другого человека.
От собственного голоса я немного успокоился, и молодой джентльмен напротив меня, похоже, начал прислушиваться к голосу разума.
— Значит, моей жизни вы не угрожаете? — произнес Филипп, констатируя факт, который мог его успокоить.
Секунду он пытливо всматривался в меня.
— Вы должны были здесь встретиться с мистером Батлером?
— Нет, что вы! — удивился я. — Я пришел по поводу вас. Вы мою записку ведь получили? Я специально не указывал в ней ни времени, ни места встречи: знал, что так безопаснее. Как только вы выскочили из дома, я следовал за вами тайно.
— Вы адресовали записку мне?!!
— Да, вам! Слуги за деньги могут выполнить безобидное поручение. Я попросил подбросить вам письмо, а остальное дело случая. Вас он привел ко мне. Я — рад.
Филипп Робийяр в удивлении замер.
— Откуда вы меня так хорошо знаете? Выйдите на свет, чтобы я получше вас разглядел.
Теперь испугался я.
— В этом нет нужды. Я бы — лучше в темноте. Тем более, что я вам не угрожаю.
— Кто вы? — спросил он.
— Сейчас я вам представлюсь. Только сначала расскажу свою историю. Обещайте, что выслушаете ее? Тогда вы все поймете. Если вы убежите, будет очень плохо.
— С чего вы это взяли, что я должен от вас убегать? Не стану я убегать от вас, — видимо своими подозрениями я задел гордость Филиппа.
— Хорошо. Тогда все в порядке, раз вы такой гордый и смелый, — сказал я.
"Выслушайте же меня. — Мы встретились с вами однажды, но вы не обратили на меня внимание. А я, ваше лицо тогда запомнил. Оно поразило меня своей страстностью. Я сразу подумал, что вы, должно быть, в кого-то Очень сильно влюблены, коли с таким отсутствующим видом смотрели на мир, будто видели в нем только одно лицо. Я не буду напоминать вам место нашей встречи. Вы вспомните его сами, если захотите.
Я расскажу вам о другом.
Я очутился в этом городе совсем недавно. Внимание мое в нем привлек некий дом, который как я думал, совершенно необитаем, и который не имеет к моей жизни никакого отношения.
Те, люди, которые могли бы в нем жить, должны были отличаться очень странным характером. Этот дом был с глухими ставнями и из его окон никто никогда не выглядывал.
Так или иначе я захотел попасть в этот дом. И попробовал это сделать. Однажды в жаркий полдень, когда ставни были на окнах так же наглухо закрыты, я вошел в его скрипучие двери…"
Рассказ Роз
Я осталась совсем одна. Филипп ушел от меня. Счастье покинуло меня. Глухая ночь навсегда воцарилась в моей душе. Я готовилась к смерти. Дни тянулись за днями в моей сумрачной темнице. Ничего не радовало меня. Ничего не оживляло мою душу. Я только думала о Филиппе, и ждала его. Я верила, что рано или поздно он должен прийти.
А пока, в наш город пришла настоящая тропическая жара. День и ночь на улицах города не умолкали голоса птиц. Я могла их только слушать. Как мне хотелось их увидеть!
Однажды днем, в непомерно жаркую пору, я сидела в своей комнате. Все оставили меня. Дядя Мартин практически не приходил. — Он потерял ко мне интерес. До меня доходили слухи, что он получил деньги от Пьера Робийяра за то, что Филипп якобы обесчестил меня. Но мне была безразлична эта его очередная подлость. Я верила, что Филипп по-прежнему любит меня, как в те несколько дней, и придет ко мне. Однажды днем я услышала чьи-то шаги по лестнице, и встрепенулась. Эти шаги были осторожные: они принадлежали незнакомому человеку. Свои так входить не могли. Это был кто-то иной.
Я сразу подумала: Филипп. Надо было остановиться и унять дрожь, которая охватила меня. Я застыла.
Шаги поднимались наверх.