Крик рвется сам. Кричи, кричи, не сдерживай свою душу. Этот порыв распахнет тебя небесам. «Я хочу видеть его. О-о-тца!»
Крик сблизил небесное и земное. Земное вплыло в сознание. Твердый валик оттоманки давил в спину. Испуганный голос евнуха, что сопровождает гранда.
— Мисс, без крика, прошу вас. У вас все хорошо получается.
— Что получается?
Но гранд молчит. Значит, неважно, что у Роз получается. — Возьмите меня, гранд, — прошептала Роз.
Сильные руки прикоснулись к ней. Их оторвали, когда Роз готова была увидеть отца. Небеса должны скоро распахнуться.
Гранд снова на месте.
Стук в дверь. Пусть бы она была глуха, как и слепа.
Это приближает ее к раю. Зачем она чувствует запахи гниющей рыбы? У евнуха пахнет изо рта.
Что-то еще стягивает кожу.
Сбросить бы с себя эти мирские путы. Вот теперь свободна. Чьи-то глаза шарят по ее телу, она это чувствует. Но это же евнух, Роз не нужны ни глаза, ни обоняние, ни слух. Она видит без этого.
Ее заполняет изнутри незнакомое доселе чувство. О-о, хочется рыдать. «Отец! Ты взял меня и ведешь по лабиринтам своего царства. Я твоя».
Глаза ее закатились. Дыхание остановилось. Мартин Бибисер подбежал к Роз и дотронулся мизинцем до ее груди. Жжется. И страшно, вдруг она схватит его и прижмет к себе, спросит: «Ну что вы со мной делаете, Бибисер?»
Бибисер отошел обратно в угол, приготовясь смотреть второй акт.
Роз пришла в себя. Оглядела невидящим взором комнату. Пахнуло едчайшим запахом. Что за наказание. Она нагая. Роз позвала служанку.
Никто не пришел.
— Кто здесь? Кто здесь?
Ее вопрос был требовательным. Но изнутри в нем проростала угроза. Евнух приподнялся и стараясь не шуметь, на цыпочках, поковылял к двери, ближе и ближе. Осталось шагов десять. Лишь бы не скрипнул пол. И тут тигрица сорвалась с места. Бросилась к гадкому Бибисеру и одним ударом опрокинула его на пол.
— Кто ты, кто ты? — рычала раненная бесстыдством женщина. — Отвечай, кто ты?
Бибисер отбивался, а женская рука вонзила в бабье личико острые ногти и, елозя по неструганному полу, в бешенстве вопрошала: «Кто ты?»
Бибисер закричал:
— Помогите!
И Роз узнала голос дяди. Все отстранилось от нее, и она потеряла сознание.
Бибисер не знал, что делать. То ли смотреть на девушку, то ли хорохориться перед собой. На лице горели следы от ногтей Роз. Три глубоких борозды тянулись ото лба к подбородку.
«Хоть бы люди не догадались. А что я теперь скажу ей? А мое опекунство?»
Роз пришла в себя. Ее уже привели в порядок. Она нащупала на себе платье. Она все вспомнила и осознала, что сидит рядом с дядей. Они ехали домой. Она почувствовала в своих руках силу и узнала вкус страсти. Она знала, что делать. Железным голосом она произнесла:
— Мартин Бибисер!
Дядя шарахнулся от нее в дальний угол кареты. Девушка, как призрак, поднялась с сиденья.
— Мартин Бибисер, — произнесла она. — Ваш… — переменила обращение, — мой отец оставил тайное завещание. — У Бибисера отвисла челюсть. — В этом завещании есть ваша доля. Нет, не так, — таким же мертвым голосом поправила себя Роз. — Есть доля твоей дочери. Ты не получаешь лично ничего. Ты должен выдать меня замуж. С этим условием ты назначаешься моим опекуном. За то, что ты поможешь мне выйти замуж, мой отец отчисляет твоей дочери немалую сумму на приданое.
Роз прочитала приговор Бибисеру и откинулась на подушки кареты. Отныне она знала, зачем будет жить. Она будет искать своего гранда. А Бибисер, который его прогнал, приведет к ней его сам. Найдет и приведет. И покончим на этом.
С этой минуты для нее началась новая жизнь. Мартин Бибисер подсказал ей уловку. Письма…
Теперь надо было найти того, кто эти письма получит.
Слова превращаются в слухи, слухи — становятся тайнами
У Мартина Бибисера было одно свойство. Он жил сплетнями, как некоторые рачки живут шелухой с туловища крупного водяного животного.
У Бибисера была даже специальная картотека, куда он заносил самые пикантные сведения о жителях города. В этой картотеке хранилась молва, что откладывала свои невидимые яйца в доме отброса человеческого рода.
Эта невидимая дама очнулась однажды в сознании Бибисера и спросила его: а чем ты отличаешься от писателя?
— Ничем, — ответил ей Бибисер.
— Значит, ты такой же важный человек, как и писательское призвание.
— Да, — отвечал ей Бибисер.
Мартин Бибисер понял, что стал уважаемым человеком в городе. Ему казалось, что с ним по-особенному раскланиваются, в спину с уважением шепчутся и обсуждают, во что он был сегодня одет.