Эрл по-стариковски закряхтел.
— Это же не навсегда! Несколько месяцев, может быть, полгода… Впрочем — решать, конечно, тебе. Вот только не было бы поздно…
— А какие планы у тебя?
— Я тоже намерен улизнуть из города. Хочу податься на юг. Знаешь, сезон нынче был не из худших, и мне удалось скопить немного деньжат. Не бог весть что, конечно, но зиму пережить хватит. Может быть, даже доберусь до южного побережья…
— Это дело. О деньгах не беспокойся, и вот что — проведаешь заодно ячейки в Летанике и Примбахо. Ежели верить донесениям, у них там тишь да гладь…
— Тебе это кажется подозрительным?
— Не то чтобы… Просто всегда лучше посмотреть глазами.
Разговор перешел на вещи вовсе ей непонятные, и девочка незаметно для себя погрузилась в тревожное, полное сумбурных сновидений забытье.
Пробуждение было внезапным. Кто-то резким рывком сорвал с нее теплое одеяло, и волна ледяного воздуха захлестнула Клариссу. Девочка съежилась, пытаясь спросонья укутаться в тонкую ночную сорочку и жмурясь — огонек свечи неприятно резанул по отвыкшим от света глазам.
— Вставай! — В резком голосе капканных дел мастера сквозило напряжение. — Одевайся. Живее!
Еще не до конца проснувшись, Кларисса спустила ноги с кровати, пытаясь нащупать босыми ступнями обувь. В распахнутое настежь окно стекал тонкими струйками легкий предрассветный туман — теперь стало понятно, отчего в доме так зябко. Девочку начала пробирать крупная дрожь. Привыкшая беспрекословно повиноваться суровому отцу, она торопливо оделась. Капканщик мерил шагами мастерскую; там то и дело что-то гремело и падало.
— Что случилось, папа? — отважилась спросить Кларисса.
— Быстро собери вещи! Возьмешь только самое необходимое; мы уходим отсюда.
— Уходим? — непонимающе переспросила девочка. — Куда? Почему?
Отец не ответил. Судя по громкому лязгу и сдавленным проклятьям, он только что сбросил с верстака на пол все свои инструменты. Кларисса взяла со стола подсвечник и осторожно выглянула из спальни. В комнате, служившей им одновременно кухней, мастерской и гостиной, царил страшный разгром. Стол был повален; пол усеивали осколки битого стекла вперемешку с мусором. Разорванная книга мокла в луже вина, от упавшей лампы резко несло керосином. Теперь девочка поняла, что за странные шумы то и дело вторгались в ее сон. Она подняла свечку выше — и вскрикнула: у самых дверей из-под небрежно наброшенной скатерти торчали чьи-то ноги в грубых, заляпанных грязью башмаках!
— Не смотри туда! — Капканных дел мастер отобрал у дочери подсвечник и сунул ей в руки наполненную снедью корзинку. — Возьми лучше это, пригодится. Собери свои одежки и увяжи все в узел. Туфельки тоже бери.
— Но… Почему?! — пролепетала девочка.
Капканщик внезапно присел перед дочерью на корточки и взял ее ладони в свои.
— Ты помнишь, как-то раз у нас с тобой был один очень серьезный разговор? Помнишь?
— Когда ты рассказывал мне про плохих людей? — Кларисса испуганно смотрела в темные отцовские глаза; в каждом зрачке отражался крохотный свечной огонек.
— Верно, дочка. Помнишь, я говорил, что в нашей жизни может настать очень трудный момент? Когда придется все бросить и бежать куда глаза глядят?
— Это… Случилось?
— Именно так. Пришла беда; и у нас с тобой совсем нет времени, понимаешь? Стоит чуть задержаться, как все пропало!
— Я понимаю… Я сейчас… — Кларисса набралась храбрости: — А… Кто там… У двери?
Капканных дел мастер вновь принялся рыться среди разбросанных повсюду вещей.
— Это был плохой человек. Очень плохой. Один из тех, что охотятся за нами. По счастью, я услыхал скрежет в замке… Не думай об этом, займись лучше делом!
Спустя несколько минут из распахнутого окна на землю был спущен массивный, обтянутый толстой кожей саквояж. Следом неловко вылез высокий широкоплечий мужчина. Тихонько шипя и держась за бок, он огляделся. Двор был пуст; в этот предрассветный час трудовой люд окраины досматривал последние, самые сладкие сны. Мужчина поднял руки и помог спрыгнуть на землю худенькой светловолосой девочке.
— Папа, а вдруг кто-нибудь увидит и решит, что мы воры…
— Никто нас не увидит; пошли!
Сутулясь под тяжестью поклажи, капканных дел мастер зашагал прочь. Клариссе досталась не такая тяжелая, но весьма объемистая ноша: удобно пристроить на плече тюк с одеждой никак не получалось.
— Не отставай! — бросил капканщик, растворяясь во тьме.
— Подожди! — робко взмолилась девочка, ожидая вспышки отцовского гнева. — Я за тобой не поспеваю!