— Да нет, что вы, товарищ генерал, это ж, как два пальца обоссать.
— Ты не заговаривайся, полковник, я все еще твой начальник, ишь, распустил я вас, совсем от рук отбились.
— Да ладно тебе, Каин, что баб то ли вокруг мало, свистни, любая согласится, — вставил свои пят копеек Феликс. Нет бы промолчать, язык как помело, честное слово.
— Я, по-твоему, идиот на абы какой бабе жениться? — вообще не до его подколов было, абсурдная ситуация. Маршаловские загоны — последнее, что меня волновало. Ну прожил он с одной бабой сорок лет, рад я за него, но теперь всем что ли его примеру следовать? Маразматик старый.
— Не горячись, Каин, ты подумай, женишься, поживете пару месяцев, ну приведешь свою кралю на парочку приемов и все, можешь смело разводиться. С твоими навыками и знаниями, должности тебя уже не лишат, построишь из себя брошенного страдальца и будешь себе руководить дальше.
Генерал дело, конечно, говорил. Но, где взять-то жену эту? Да такую, чтобы молчала в тряпочку, да договор соблюдала. Бабы нынче обидчивые пошли, чуть что — мстить рвутся и это их любимое: «Ты еще об этом пожалеешь». Напугала козу баяном.
— Да, где ж взять-то ее? — усмехнулся, сканируя взглядом зал. В поисках чего?
— Ну так Оксанка твоя, нормальная ведь баба, чем не жена? — снова Феликс, чтоб его. Какая нахрен Оксанка. Боже упаси. Она же как присосется, фиг отлепишь, только намек дай на что-то большее, чем просто секс. Нет уж. Даже ради должности на это не пойду.
— Вот ты идиот, Феликс, или претворяешься? — перевел взгляд на лучшего друга.
— А что сразу идиот?
— Вот сам и женись на Оксанке.
— Э неет, мне оно без надобности, мне и одному хорошо, зачем мне мозгопожиратель…хмм, — закашлялся, поймав на себе недовольный взгляд генерала. Еще бы, тот-то тоже из лиги маршала, был счастливо женат на хорошей женщине много лет. Столько с ним прошла и ни единого упрека за всю жизнь, вот что значит — тыл и опора. Пока не умерла.
— Ладно, поеду я, устал, — поднялся с места и попрощавшись, направился к выходу. Будем решать проблемы завтра, а сегодня бы неплохо расслабиться.
2
НАСТЯ
— Ко мне в кабинет, живо! — я со слезами на глазах собирала осколки, когда вновь услышала Милохина. Все, теперь он меня окончательно размажет по стенке.
А дома…дома я опять буду замкнута в четырех стенах один на один со своими проблемами. Плакать в подушку до сорванного голоса и опухших глаз. А на утро вновь собирать себя по частям и двигаться, двигаться, двигаться к цели. Мне нужна эта работа как воздух.
— Я не понял, ты решила добить меня сегодня, Настенька, — мужчина оперся о дубовый стол и выжидательно посмотрел на меня. Скользил своим масляным грязным взглядом по мне, как и обычно.
— Не знаю, как так получилось, мне очень жаль, — сложила руки замком и наконец-то посмотрела на него в упор. Он вдруг улыбнулся и сделал шаг навстречу.
— Я не очень доволен этим, конечно, но принимая во внимание все события в твоей жизни, — вполне понимаю и принимаю. Более того — хочу помочь.
Я дернулась словно от удара, внутренности жгло и скручивало. Догадки роились в голове, конечно, но ни одна не хотела укрепиться до конца.
— Ну не надо так волноваться, девочка, — тяжелая рука прошлась костяшками по щеке. Я отступила на шаг назад, а мужчина нахмурился, сложив руки на груди.
— Не совсем понимаю, как вы можете мне помочь, — холодок прошелся по спине, подсознание работало на опережение и уже подкидывало варианты. Такая мерзкая рожа не упустит своего никогда.
— Как не понимаешь. Я знаю, что твоего брата забрала соцзащита. И хочу тебе помочь, — он резко подошел ближе и потной ладонью коснулся щеки. Мелкие глазки не отпускали вжзглядом мое лицо, словно ждали одобрения. — Обоюдно можем помочь друг другу и приятно даже сделать. Я тебе, и ты мне.
У меня дыхание сперло от такого неприкрытого, наглого и мерзкого предложения. Да никогда в жизни. Нет. Да, мой брат сейчас не со мной, потому что маленького ребенка просто не могли оставить на попечение девятнадцатилетней девушки. Смерть мамы подкосила нещадно, но не настолько, чтобы лечь под жирную зажравшуюся свинью. Никогда. Я лучше буду грызть землю зубами, хвататься за любую подработку, искать выходы другим путем, но не опущусь до подобного.
Сама себя перестану уважать.
— Я не понимаю.
— Что же ты, Настенька, такая непонятливая, — нервный смешок вырвался из груди. Он вдруг резко схватил меня за руку и прижал к себе. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась его оттолкнуть, но куда толкать скалу? Пивной живот больно упирался в тело.