Полдня Виктор где-то отсутствовал… Я скучала по нему. Мне не хватало его молчаливого присутствия. Как только он появился на пороге, мне захотелось повести себя как жена при встрече мужа с работы: предложить ужин, размять его плечи после трудного дня, порасспрашивать о проблемах, но я ничего этого не сделала, просто смотрела на него и не могла отвести взгляд.
Он смотрел долго, просто стоял и смотрел, но вглядывался в мои глаза так, будто прожигал насквозь. Затем подошёл ко мне и его губы коснулись моих. Не раздумывая, я ответила на его поцелуй. Его язык жарко вторгался в мой рот, встречаясь с моим. Мои руки ухватились за его волосы и нежно потянули. Обхватив меня за талию притянул ближе, но мне этого было недостаточно, я хотела его, мне он был нужен, как воздух, как вода после долгой жажды. Хотела слышать его голос, когда он шепчет мне на ушко нежные словечки. Мне нужна была его душа. Но он убийца! Его душа никогда не будет принадлежать мне. Может я схожу с ума, но мне нужен этот мужчина, несмотря ни на что.
Глава двадцать вторая
Лина
Поцелуй становился жадным, диким. Наши языки сплетались в страстном танце. Моё тело обхватил огонь вожделения, который, казалось, был готов сжечь все вокруг. Это было прекрасно.
Запустив руку под тонкую ткань моей футболки, прошёлся ладонью по коже. Я задрожала и на миг отстранилась от него. Как только я перестала чувствовать тепло его губ, мне тут же захотелось их обратно. Я желала вновь почувствовать вкус губ этого мужчины.
Ухватилась пальцами за его рубашку, будто за спасательный круг, будто не хотела отпускать его. Сжимая в руках ткань, упивалась слезами, смотрела на него заплаканными глазами.
Виктор приподнял вверх футболку, стянул с моих плеч и отбросил на пол. Прошёлся взглядом по моей шеи, ключицы, достиг груди, которая была прикрыта черным кружевом. Тонкая ткань бюстгальтера ничуть не скрывала моего возбуждения. Мои соски требовали его касаний, только его и ничьих больше.
Протянув руку, подцепил пальцем бретельку и не спеша стянул ее вниз. Я еле сдерживалась, чтобы не завопить. Резким движением Виктор обнажил мою грудь, а бюстгальтер уже валялся рядом с футболкой.
Коснулся губами пульсирующей жилки на шее, провёл языком, оставляя влажную дорожку, и легонько прикусил кожу. Я тихо простонала. Выгнув спину, прижалась грудью к его груди.
Я так хотела его, что меня сотрясала мелкая дрожь. Он наслаждался моей реакцией. Видел меня насквозь, чувствовал, впитывал каждый звук, каждый стон, каждый вздох.
— Не останавливайся. — Прошептала я, приближаясь к его лицу.
— Я и не собирался, детка. Я очень соскучился по тебе.
Положил руку на ее затылок, притянул ближе к себе. Вился в ее губы страстно, жёстко, овладевая. Я желал большего, хотел показать, что она нужна, хотел пометить ее, чтобы она знала, кому принадлежит.
В комнате повисла тишина. Лина не шевелилась и, кажется, боялась посмотреть в мою сторону. Я слышал ее дыхание, слышал, как она пытается восстановить его, делая глубокие вдохи.
Ее соски манили, вызывающе торчали и просились в рот. Обхватил губами эту манящую шишечку, всосал ее. Ее грудь покрылась мурашками.
Придвинулся к ней ближе, коснулся языком плеча. Она была горячая, такая желанная.
Неожиданно повернулась ко мне и посмотрела так, будто я самый страшный кошмар ее жизни. Испуг, страх, недоверие было в ее взгляде.
— Нет! Нет! Уходи. — Выплюнула она и вскочив с кровати кинулась в ванную.
Черт, это девчонка сама не знает, чего хочет! Буквально несколько секунд назад она готова была отдаться мне, сдаться. Я чувствовал ее желание. Сейчас же она снова покрылась черепашьим панцирем… закрылась от меня, ушла в себя.
Она не была моей жертвой. Она никогда не была моей мишенью, но никогда раньше я не хотел узнать человека так глубоко. Раньше мне это было не нужно.
Встав с кровати, подошёл к двери ванной и тихо постучал. Не дождавшись ответа, дёрнул за ручку и она распахнулась.
Лина сидела на полу, обхватив колени руками и плакала. Твою мать, да что с ней такое! Опустился на корточки и притянул ее ближе. Она не оттолкнула, позволила обнять. Она была похожа на раненого зверька, который не мог выбраться из капкана. Я видел, как ее трясло, но так же видел, как она продолжает бороться. Эта девочка была сильной. Она была моей Скарлет О'Хара, пытаясь справиться без посторонней помощи. Я хотел утешить ее, дать понять, что не оставлю её.
Я начал рассказывать о себе, о своей жизни… Что никогда не знал своих родителей, во всяком случае, я их не помнил. Помнил только свою жизнь с Валом. Его уроки…
— Уважая его, слушая, я считал, что это то, что мне нужно, но я не знал, что такое нормальная жизнь, жизнь обыкновенного человека. Я видел детей, но никогда не жил, как они. Я не учился в обычной школе. У меня не было друзей. — Это была только моя боль, она сидела очень глубоко. Она живёт глубоко в душе, и я никогда не допускал, чтобы она вышла наружу. Я могу контролировать свои чувства, но раньше у меня их никогда не было. Я избавился от них. Я тот, кто я есть. — Я приехал, чтобы быть с тобой. Весть о ребенке ошеломила. — Ещё никогда я не говорил столь откровенно и много. Сейчас я чувствовал, что должен объясниться. — Я решил завязать со своей профессией, но у меня осталось одно незаконченное дело. Это просьба Вала и я не могу ее проигнорировать.
— Я понимаю. Вал тебе, как отец. Он хороший человек.
— Витя, я прекрасно себя чувствую! — Воскликнула Лина пытаясь уломать меня на пешую прогулку. — Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
Уже несколько дней мы безмерно счастливы. Лина приняла мои объяснения. По началу Лина отказывалась верить в это, она считала, что я хочу лишь успокоить ее, но я показал ей документы, которые прислал мне Вал — моё последнее задание. Это был некий шифр, никаких имён, как обычно. Лишь жилой объект с непонятными кодами.
Лина хотела быть архитектором и ей не понравился план помещения. Она считала, что здесь что-то скрыто.
— Чертёж выглядел неестественно, в нем чего-то недостаёт.
Целыми днями мы проводили время, прогуливаясь в окрестностях нашего посёлка. Гленна была идеальна. Она готовила шотландскую пищу, которая пришлась нам по душе, была ненавязчива, что мне безумно нравилось, и выполняла все обязанности и заботилась о Лине, как о своей дочери. Я редко схожусь с людьми. Кроме Вала я никому не доверял. Эта женщина, несмотря на свою строгость, была предельна аккуратна, ответственна и не вызывала у меня беспокойства.
Каждая наша прогулка сопровождалась разного рода приключениями. По сути детские забавы, игры в которые мы с Линой играли доставляли удовольствие, потому что ей это нравилось.
Мы играли в снежки, лепили снеговиков, делали снежных ангелов, в общем, как говорила Лина — вернулись в детство. Я, конечно такого детства не знал, но ей отказать не мог, видя как счастливо она улыбается и как блестят радостью ее глаза. Я готов был сделать тысячи этих дурацких ангелов, и вывалятся в снегу, лишь бы она была довольна.
Вечера мы проводили перед камином. Укутавшись в пледы, сидели на толстом ковре и пили кофе с маленькими зефирками-маршмеллоу, которые так обожала Лина. В один из таких тихих вечеров на мой телефон пришло сообщение. Лина повернула голову в сторону звука и посмотрела на меня.
— Если тебе так любопытно, кто написал, то ты можешь посмотреть. Поверь, мне больше нечего скрывать. Женщины мой номер вообще не знают, потому что я им его не даю. Тебе не о чем волноваться. — Поднявшись, Лина прошла к столику, на котором лежал мой телефон, взмахом пальца разблокировала его и всматривалась несколько минут. Ее лицо окаменело, приобрело белый оттенок и я подскочив к ней спросил:
— Что случилось? — Она молча протянула мне телефон и посмотрела на меня.