Потом снова перевел взгляд на книги: поверх корешков белел какой-то листок. Хотя я не ожидал найти послание, но почему-то все же вытянул находку на свет. И вздрогнул: с листа смотрел карандашный портрет меня самого – того, прежнего. Конечно, я сразу узнал летящий штрих и твердую руку Иоланты, она и мне на Новый год – кажется, уже сто лет назад – подарила портрет Таси. Я не мог понять, с какими чувствами, да и зачем вообще рисовала она эти портреты, раз потом призналась, что всегда относилась ко мне, как положено у нормальных атлантов. Да, душа Иолы для меня – полнейшие потемки…
Я с досадой сунул рисунок на прежнее место.
Какое-то движение, пойманное краем глаза, заставило меня вздрогнуть и собраться с мыслями. Я тщательно обследовал полку: между крупной сизой раковиной и ароматической свечой в форме цветка лотоса обнаружилась граненая ампула длиной сантиметров десять, с плотно пригнанной стеклянной крышкой. Через отверстие в крышке был пропущен черный шнурок, – похоже, кто-то носил эту штуку на шее. Ампулу наполняла багровая жидкость крайне подозрительного вида, и самое странное, что она находилась в непрестанном движении, как будто кипела. Не полагаясь на руки, я приложил стекляшку к щеке. Содержимое в самом деле было теплым, но до температуры кипения, конечно, недотягивало.
Ампула совершенно точно привет из Нижнего мира, значит, скорее всего, принадлежала приору Гаю. Они не позвали Тасю, они пришли за ней сюда. Наверняка она защищалась и сорвала эту вещь с шеи приора, а потом уже ее нашли родители и с присущим обновленным людям равнодушием уложили среди вещей дочери.
Я подумал немного, потом заново связал концы шнура, надел ампулу на шею и выскользнул прочь из квартиры.
В лагерь я вернулся с твердым намерением не обсуждать появление Киры ни с кем, кроме Соболя. Слишком хорошо представлял, какие версии будут выдвигать ребята, и каждая станет мне как ножом по сердцу. А вот у директора, возможно, найдется какое-то объяснение всем этим странностям с сестрой, заодно и странную находку ему покажу.
У входа в спальный туннель споткнулся о полупустой рюкзак, брошенный прямо на траву. Настроение и так было не к черту, а тут уж я разорался на все подземелье:
– Эй, кто тут вещи свои разложил?!
И немедленно из туннеля выглянула Иола с еще более хмурым видом, чем у меня, спросила предгрозовым голосом:
– А в чем проблема?
– Ни в чем, – поспешил я на попятный, ведь ссориться с Иолой – себе дороже. – Просто наступил на него случайно, надеюсь, ничего там не раздавил. Куда-то собралась?
Девочка молча подошла к своему имуществу, опустилась на корточки и впихнула туда комок каких-то ярких тряпочек. Я терпеливо дожидался ответа.
– Допустим, собралась, догадливый ты наш.
– А куда именно?
Вместо ответа она потыкала пальцем себе под ноги.
– В Нижний мир? На прогулку?
Взбешенный взгляд так и обжег меня:
– Что?! Мне заняться, по-твоему, больше нечем? Намерена разобраться, почему погибали те, кто выходил из Черных Пещер, если ты еще не забыл о них!
– Не забыл, – немного смутился я. – Я просто думал… ладно, неважно. Директор в курсе?
Иола сдержанно кивнула.
– Неужели? А вот я почему-то думаю, ему эта идея категорически не понравилась бы. Я сегодня тоже пытался договориться об одной важной экспедиции, так он меня даже слушать не стал.
Иоланта на миг перестала копаться в вещах, замерла и уставилась на меня любопытными глазищами:
– А ты куда собирался-то?
– Хотел спуститься в Игореву пещеру, посмотреть, что там да как.
Девчонка закатила глаза, а потом еще покрутила пальцем у виска, чтобы до меня уж наверняка дошло:
– Сравнил! Там же кто угодно может затаиться, в этой пещере. А я просто собираюсь в Нижний мир и заодно наведаюсь к водопаду. В этом же нет ничего опасного – ну, если только тебя не везет к нему вагонетка.
– Просто наведаешься? И что это даст?
– Хочу пройти вниз по течению, там вроде была тропинка вдоль берега. А если нет, то проплыть.
Меня так и передернуло от этих слов. Умом я понимал, что вода в подземной реке проточная, но все-таки плыть там, где прежде вода проносила десятки мертвых тел и… возможно, где-нибудь на отмели десятилетиями лежат скелеты…
– Соболю все это не понравится, – повторил я с нажимом. На самом деле это в первую очередь не нравилось мне, но ведь бесполезно говорить об этом Иоле, верно? – Ты должна с ним поговорить, сама же вечно талдычишь о дисциплине.