– Далеко отсюда Пандемониум, Аэл? – спросила Сентябрь, зевая. Она сидела вытянув ноги и разминала пальцы левой ноги.
– Не могу сказать, малышка. – Зверь в очередной раз с разбегу врезался дерево. – Пандемониум начинается с П, поэтому я мало что о нем знаю.
Сентябрь задумалась.
– Попробуй тогда «Главный город Волшебной Страны». Это на Г, а Волшебная Страна – на В. Может, получится что-нибудь выяснить с помощью перекрестных ссылок.
От-А-до-Л оставил в покое как бы хурму, наклонил голову и стал похож на умную немецкую овчарку.
– Главный город Волшебной Страны омывается со всех сторон большой рекой, – начал он декламировать медленно, будто читая по книге, – под названием Барлибрум, она же Ячменный Веник. Он делится на четыре района: Ленивая Лилия, Безмолвная Песня, Святой Горошек и Мальвовая Поляна. Население мигрирует, но летом численность колеблется вокруг отметки десять тысяч демо́ний, что означает – душ.
– А «пан» означает «всё», – прошептала Сентябрь. Вивернарий не обязан был этого знать, поскольку слово начиналось с буквы П. В том мире, где родилась Сентябрь, с «пан-» начиналось много слов: пандемия, панацея, Пангея, паноптикум. Это все были сложные слова, но, как уже было сказано, Сентябрь много читала, и ей даже нравилось, когда слова не прикидываются простолюдинами, а выступают в полном рыцарском облачении с развернутыми знаменами.
– Самая высокая точка – Башня Стенающего Вихря, резиденция Королевского Общества Изобретателей (куда принимают исключительно безумцев), самая низкая – пустошь Пустозвонница, где когда-то ундины вели Войны Водорослей. Наиболее значимые виды импорта – зерно, золотые рыбки, что исполняют желания, запчасти для велосипедов, дети, сэндвичи, бренди, серебряные пули…
– Давай промотаем до того места, где говорится: «Город находится в стольких-то милях от девочки, которую зовут Сентябрь», – деловито предложила девочка.
От-А-до-Л скорчил гримасу.
– Тебе бы все книжки так упростить, чтобы их даже прислуга понимала, – проворчал он, кривя алые губы. – Как ты могла бы догадаться, географические координаты столицы Волшебной Страны капризны и непостоянны. Боюсь, они сильно зависят от прихоти рассказчика.
Сентябрь от неожиданности выронила хурму в высокую траву.
– Это еще что значит?
– Я… предполагаю, это значит, что если мы будем вести себя как те, кто пускается в путь, полный опасностей и приключений – обманщики там, разбойники, волшебные туфельки, – и в конце концов вдруг находят Волшебный Город, то Волшебный Город сам нас найдет.
Сентябрь растерянно моргнула.
– Вот, значит, как тут все устроено…
– А в вашем мире разве по-другому?
Сентябрь призадумалась. Она думала о том, что детям, которые притворялись паиньками, взрослые всегда верили на слово, хотя, когда взрослых поблизости не было, эти дети дергали ее за косы и обидно дразнились. Она думала о том, что ее папа вел себя как солдат – строго, просто, дисциплинированно, – и его сразу призвали в армию. Она думала о том, что мама всегда притворялась сильной и счастливой, даже если ей было грустно, поэтому никто не предлагал ей помочь: например, сделать запеканку, присмотреть за дочерью после школы или просто зайти на чай и сыграть в карты. Она думала о том, что вела себя как те дети из сказок про Волшебную Страну, которые вечно были всем недовольны и ныли, – и Зеленый Ветер за ней прилетел.
– Пожалуй, что и в моем так же. Хотя, если подумать, это не слишком бросается в глаза.
– Для этого гномы и придумали свой бальзам, – подмигнул Виверн.
– Ну, хорошо, будем действовать по этому плану, – сказала Сентябрь. – Туфельку-то искать и вправду надо.
Она припасла парочку плодов на обед. Зеленый пиджак так внимательно следил за своей фигурой, что даже полные хурмы карманы нисколько не оттопыривались. От-А-до-Л распластался по земле, чтобы девочке удобнее было взобраться на бронзовый замо́к, где она и устроилась по-хозяйски, ухватившись за жесткую полоску красной шерсти, росшей на длинной шее Вивернария. Из-за пояса пиджака она вытащила скипетр и простерла его вперед, словно меч. По обеим сторонам от них возвышались голубые горы, сверкающие, как ограненные глыбы сапфира.
– Вперед, мой верный конь! – прокричала она.
В результате ничего особенного не произошло, разве что пара птиц откликнулась одобрительными трелями.
Пока эти двое путешествуют, я хочу воспользоваться своим правом и на минуту отвлечься. Ибо стоит заметить, что если хочешь заполучить крупного попутчика, то лучше, чем виверн, простите – Вивернарий, не сыскать. Во-первых, виверны подолгу не устают и обладают поразительно плавной походкой, если принять во внимание, что ноги у них расположены по-птичьи. Во-вторых, когда они все же устают, то начинают так страшно храпеть, что ни один бродяга-разбойник не сунется. В-третьих, будучи французского роду, они развили у себя тонкий изысканный вкус и не станут есть всякую дрянь, вроде останков рыцаря или косточек девственницы. Они скорее предпочтут чан-другой трюфелей или стайку гусей, да озерцо вина в придачу, но при этом, конечно, поделятся с ближним. Наконец, брачные периоды у них так кратки и редки (и шансы встретить виверна именно в такой период так ничтожно малы), что не заслуживают даже упоминания в путеводителе по этим местам и уж совсем не могут интересовать девочку с каштановыми кудрями, не сведущую в подобных вопросах. Право, не стоило даже упоминать об этом.