Провиденс улыбнулась и демонстративно посмотрела на часы, намекая монахам, что ей пора.
— Спасибо вам за теплый прием и за все, что вы для меня сделали. Я никогда не забуду эту прекрасную встречу.
И она нежно погладила Отца-настоятеля по плечу.
— О, мы тоже много чего от вас узнали — и о вас, и о мире, — сказал он в ответ. — Вы всегда торопились, и это было вашей ошибкой. Что ж, errare humanum est[6]. Именно поэтому у карандашей на заднем конце есть ластик. Внешний мир слишком торопится, ему некогда остановиться и полюбоваться прекрасными вещами, оценить красоту солнечных закатов и любовь, сияющую в глазах всех его детей. Мир — это младенец, который желает летать прежде, чем научится ходить. Я не вас имею в виду, — просто очень уж быстро все идет. Интернет и прочее. Информация едва успевает поступить к нам, и глядь, она уже стала прошлым. Она умирает еще до рождения. А здесь, у нас, умеют наслаждаться красотой. Здесь не учатся водить истребители до того, как научатся возить обыкновенную тачку.
Теперь Провиденс знала, откуда у Мэтра Юэ эта склонность к метафорам.
— Сегодня около полудня, — продолжал монах, — вы поехали к Мэтру Юэ на станцию «Барбес», что на севере Парижа, а затем прибыли сюда. Сколько времени вы потеряли в общественном транспорте! И сколько провели здесь, в медитации и обучении полету! И ни разу не задумались над этим. Ваше сердце терзает боль, ваша дочь умирает, и мысли ваши заняты только одним — поехать за ней и спасти; тем не менее вы провели часть этого знаменательного дня с нами. Я пытался вам внушить, что время нужно заслужить. Что нужно предоставить времени достаточно времени, как гениально поет Дидье Барбе-ливьен. Или это пел Хулио Иглесиас? Не помню точно.
Провиденс вздрогнула. Значит, тибетские монахи и впрямь знают Хулио Иглесиаса?
— Раз уж вы о нем заговорили, я хочу вас спросить. Только что в спортзале, когда я ждала мэтра Чу, мне послышалась песня «Бедняга» на китайском. Я не ошибаюсь?
— О, у вас весьма тонкий слух, моя милая. Наш Мэтр-54 (вообще-то 55, но мы сократили его на размер, чтобы не путать со мной) занимается музыкальной программой монастыря. Он у нас что-то вроде диджея, типа Лорана Гарнье, но с более каноническими вкусами…
— С более каноническими?
— Да, можно сказать, что Хулио Иглесиас — самый азиатский из всех ваших европейских певцов. Он в полной мере проникся нашим способом мышления и пропагандирует правила, которым мы следуем ежедневно. Я думаю, что для каждого трудного момента в жизни мужчины или женщины найдется какая-нибудь песня Хулио Иглесиаса. Мало того что этот идальго выглядит загорелым в любое время года, в его песнях всегда можно найти ответ на любые вопросы, а слова отличаются поразительной точностью. Взять хотя бы названия — «Мир сошел с ума», «Мир прекрасен», «Всегда кто-то проигрывает», «Я забыл, как жить…». Сам Конфуций не мог бы выразить это лучше, чем Хулио. Он — провидец, так же как Жюль Верн и Юлий Цезарь. Приходится верить, что все Хулио, Жюли и Юлии — провидцы.
Провиденс не верила своим ушам. Как это ее угораздило попасть к этим внеземным существам, возводившим храм своей жизненной философии на душещипательных песенках эстрадного шансонье совсем другой эпохи?!
— Знаете, как звучит наш девиз? — продолжал монах. — «Когда мы не вяжем одежду с запахом сыра, мы слушаем нашего Хулио, живого кумира!»
— Да, я уже сумела оценить ваше пристрастие к остроумным изречениям. Например: «Здесь не учатся водить истребители, пока не научатся возить обыкновенную тачку». Ну и другие в том же духе.
— Хм… Ладно, вернемся к тому, что я вам говорил до того, как наша беседа свернула к испанскому варьете, — сказал старый монах. — Вы обладаете врожденной способностью летать, Провиденс. Этот дар живет в вашем сердце. Вы родились с этой невыносимой легкостью. С невыносимой легкостью, свойственной влюбленным почтальоншам.
— С невыносимой легкостью, свойственной влюбленным почтальоншам? — повторила Провиденс, крайне удивленная тем, что версальские монахи, помимо игры на приставке последнего поколения и слушания Хулио Иглесиаса, еще и читали Кундеру.
— Да, влюбленным, ибо история ваших отношений с этой девочкой — настоящий любовный роман. Вы — влюбленная женщина (его отсылки к области культуры просто поражали: теперь он цитировал Мирей Матьё, не говоря уж о Барбре Стрейзанд). Это история встречи двух женщин, для которых время летит со скоростью тысячи километров в час. Вы обе спешите жить, но по разным причинам. Вы лично, как адмирал Освальдо Куглис, принимаете мушек за острова. А ваша дочь так же нетерпелива, как вы, но не может действовать: причиною тому — ее болезнь. И вот, по иронии судьбы, вы попали друг дружке в руки. Ибо судьба иногда пускается на такие хитрости. Значит, нужно, чтобы вы обе научились жить в одном ритме, чтобы ваши сердца бились в унисон. Все то время, что вы считаете потерянным сегодня, на самом деле есть выигранное время. Оно позволит вам, Провиденс, совершить самое чудесное путешествие в вашей жизни. Пользуйтесь каждым мгновением, проведенным в воздухе. Когда вы окажетесь там, наверху, вдыхайте запах облаков, не торопитесь. Наслаждайтесь запахами воздуха, неба, дождя. Все они пронизаны ароматами Рая.