Вот так скромная почтальонша из южного пригорода Парижа встретилась с самым могущественным человеком в мире. После Мэтра Юэ, конечно.
Невзирая на свою безграничную власть, Обама был человек простой. И, как всякий простой человек, менял свои лакированные туфли на удобные красные тапочки с изображением Гомера Симпсона, когда находился дома (или в самолете, что, в общем-то, одно и то же). Именно в таком виде, одетый в цвета своей нации, то есть в темносиний костюм с белым галстуком, и обутый в ярко-красные тапочки, этот государственный деятель с сияющей улыбкой на устах принял у себя молодую француженку.
— My dear Providence, I jumped right away in my Jumbo the very moment I…
Рядом с ним, как по взмаху волшебной палочки, возникла белозубая блондинка и начала переводить:
— Дорогая Провиденс, я прыгнул в свой «джамбо» в ту же секунду, как узнал о вашем подвиге. В настоящий момент я должен был лететь в Грецию на открытие Олимпийских игр, в частности на новые соревнования по дальности плевания вишневыми косточками, в коем виде спорта первенство, как мне доложили, удерживают французы. Правда ли, что они вяжут спортивные костюмы с запахом рокфора? Вообще-то, французы и так неважно пахнут… (Это он просит меня не переводить, но я не могу удержаться.) В общем, я захотел увидеть вас собственными глазами. То, что вы совершаете, прекрасно и благородно. И даже фантастично. Как сказал бы Нил Армстронг, «маленькие взмахи рук для человека, но гигантские взмахи рук для человечества». Жаль только, что первой на это отважилась француженка. (Это он тоже попросил меня не переводить, но я и тут не смогла удержаться.) Поздравляю вас от имени Соединенных Штатов Америки! Пью за ваш первый полет! И награждаю вас американской медалью Мира. Какая связь между миром и вашим полетом? Да никакой, просто это единственная медаль, оставшаяся у меня для наград. Этих у меня целая куча — я их раздаю направо и налево, а они все не кончаются.
— Я полагаю, это он тоже попросил не переводить?
— Нет, отчего же?
— Гм…
Барак Обама взял медаль на бело-голубой ленточке, сложенной бантиком, которую протянула ему другая белозубая блондинка, также возникшая как по взмаху волшебной палочки, и пришпилил ее к верхней части бикини Провиденс. А потом с чувством расцеловал почтальоншу в обе щеки.
— Thank you, — сказала молодая француженка, польщенная и одновременно обеспокоенная этой прибавкой веса.
Двое мужчин в черных костюмах секретной службы тотчас крепко вцепились в нее, сопроводили к люку самолета и решительным жестом выбросили наружу, пожелав счастливого полета, так что она даже не успела крикнуть: «Джеронимо!»
Провиденс понадобилось несколько секунд, чтобы снова войти в ритм своего полета. Но не успела она в него войти, как опять заслышала глухой рокот. Новый самолет, на сей раз белый и с надписью «ФРАНЦУЗСКАЯ РЕСПУБЛИКА» на фюзеляже, летел к ней, как только что — американский. «Видно, аэропорты закрыты не для всех», — подумала молодая женщина.
Открылся люк, две мощных руки ухватили Провиденс, и не успела она ахнуть, как оказалась перед президентом французов Франсуа Олландом.
— Надеюсь, я первый? — с ходу спросил он ее.
— Да, господин президент, — соврала Провиденс.
— Ну, слава богу! — с облегчением сказал он. — Неужели даже Обама не успел?
— Даже Обама.
— Супер! Знаете, я прыгнул в свой борт номер один «Эр-Франс» сразу, как только до меня дошла эта весть.
— О, не сомневаюсь, господин президент.
Эх, будь она президентшей, она бы уж давно прыгнула в борт номер один «Эр-Франс», чтобы слетать за дочкой. Увы, плебеям вроде нее остается только осваивать полеты домашними средствами, махая руками, как курица крылышками в видеоигре, изобретенной неизвестными гениями.
Подобно своему американскому коллеге, Олланд поздравил Провиденс, правда не прибегая к помощи никаких белозубых блондинок, и вручил ей медаль на голубой ленточке «За заслуги перед Отечеством». В один миг медаль была пришпилена к ее бикини.
— Благодарю вас, господин президент, я очень польщена.
— А откуда на вас эта американская медаль?
— Какая медаль?
— Да вот эта, на вашем лифчике!
— Ах, эта…
— Похоже на американскую медаль Мира! Но вы же мне сказали, что я первый?!