Наконец, папа снова обратил своё внимание на меня.
— Твои друзья кажутся хорошими детьми.
Мама поколебалась, потом вздохнула, смягчаясь.
— Они действительно кажутся милыми. Мне бы очень не хотелось забирать их у тебя. Мы подумаем о том, чтобы позволить тебе остаться.
Её взгляд упал на Леви, а затем переместился на наши руки.
— Хотя нам придётся поговорить с Шерил, чтобы убедиться, что Адель соблюдает комендантский час. Никаких засиживаний допоздна. Ты никуда не должна идти, пока Шерил не узнает и не одобрит, куда ты идешь, с кем ты и когда ты вернешься.
Я подняла свободную руку вверх, давая обещание.
— Я введу комендантский час, чтобы успокоить ваше сердце.
— Если демоны расскажут тебе о чьих-то преступлениях, — сказал папа, — держись подальше от этого человека.
— Правильно.
У меня не было никакого желания повторять свою последнюю стычку с преступником.
— Если ты узнаешь о незаконной деятельности, — добавила мама, — ты можешь сообщить властям безопасным способом. Оставь записывающие устройства им.
— Я обещаю.
Она посмотрела на Леви, выражение её лица ясно давало понять, что она тоже хочет услышать его слово.
— Больше никаких жучков, — сказал он.
Мама немного расслабилась.
— Ну, я полагаю, мы могли бы поговорить с твоими учителями о том, чтобы дать тебе работу, чтобы ты могла окончить среднюю школу здесь.
Родители обсуждали эти детали в течение нескольких минут, и когда они закончили с этим, они решили пойти в кафетерий, чтобы перекусить.
— Ты будешь в порядке с Леви несколько минут, не так ли? — спросила мама.
Я не была уверена, намеренно ли она оставляла нас наедине или просто давно не ела, но я была рада, что она достаточно доверяла Леви, чтобы оставить его со мной наедине.
— Да, со мной всё будет в порядке.
После того, как они ушли, я сжала руку Леви.
— Как ты держишься?
Он испустил долгий низкий вздох.
— Репортеры продолжают звонить, требуя заявления от моей семьи. ФБР обыскало наш дом и конфисковало компьютеры. Все в школе комментируют в Интернете, что они всегда знали, что мой отец был подонком, и родители в ярости, потому что директор не только застрелил одного из своих учеников, но и руководил наркобизнесом. Они говорят, что школьному округу, очевидно, нужны более строгие правила и стандарты.
— О боже.
— Становится всё хуже. Папин адвокат классифицировал меня как враждебного свидетеля и говорит, что мне придётся искать другое жилье, потому что дом продаётся, чтобы оплатить защиту отца. И Кахо, и Джейк говорят, что я могу жить с ними, но для этого мне нужно разрешение мамы, а прямо сейчас она слишком занята, проклиная имя отца, чтобы заботиться о таких деталях. Она и мой отчим прилетели вчера, чтобы разобраться с юридическими вопросами.
— Мне жаль.
— Я так зол на своего отца, — Леви провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки, и его взгляд встретился с моим. — Несмотря на всё это, я всё ещё чувствую, что только что получил лучший рождественский подарок, потому что ты жива.
Я улыбнулась ему.
— Ещё раз спасибо за это.
Его взгляд опустился на мою руку. Хватка снова была на месте, держась так, как будто я мог ускользнуть.
— Я думал, ты мертва.
— Я была. Помнишь, я говорила тебе, что видела твоего ангела-хранителя? Я была вне своего тела.
Я рассказала ему всё: как я разговаривала со своим ангелом и слышала, как Леви молился, чтобы его ангел отправил меня обратно. Я ожидала, что Леви укажет на то, что услышанные слова его молитвы не доказывают, что я была мертва. Я могла бы быть достаточно сознательной, чтобы услышать их.
Вместо этого он сказал:
— Как ты думаешь, почему мой ангел-хранитель похож на меня?
Я пожала плечами. Я не придала этой детали особого значения.
— Я не знаю. Может быть, он предок.
— Или, может быть, он просто был одарен красивой внешностью.
Я засмеялась, а потом перестала, когда стало больно.
— Может быть.
Леви наклонился и поцеловал меня. Короткий поцелуй. Тот, который закончился прежде, чем я поняла, что это происходит. Но я всё равно была счастлива, что жива.
ГЛАВА 42
Леви
Я вышел из больницы и направился к своей машине. По крайней мере, пока это была моя машина. Папа не сможет платить из тюрьмы, а мама всё ещё решала, нужна ли мне машина, и если да, то подходит ли мне эта машина. Казалось, ей она не нравилась просто потому, что папа купил её. По её мнению, всё его имущество было запятнано деньгами от наркотиков.