– Дай угадаю, – встрял Васильев. – Почему ты уехала из своей Америки и как сумела так хорошо выучить русский язык. В точку?
– Ага!
В этот самый момент завибрировал, зарыкал телефон у меня в кармане. Я отошел от ребят, ответил, не глядя на экран, и услышал взбудораженный голос Иолы:
– Привет, а я только что прилетела в Питер!
– Ну, класс, – отреагировал я как-то вяло, видимо, слишком много случилось всего за одно только школьное утро. – Э-э-э, приехать за тобой в аэропорт?
– Вот еще! Сейчас на такси доберусь до центра, а оттуда пойду в лагерь. Просто решила тебя предупредить.
– Ага, спасибо, молодец, что набрала. Тогда я того… тоже в лагерь сейчас двину.
– Как хочешь. – Голос у Иолы заметно похолодел. – Все, пока!
Тут я собрался с мыслями и затараторил в трубку:
– Хотя, слушай, мы тут сейчас все вместе, уроки только закончились. Может, завалимся в кафе, отметим твое возвращение, первый школьный день, ну и вообще?
– Хорошо, – сразу согласилась Иоланта и вроде как оттаяла. – Куда мне ехать?
– Давай в «Часах», это как раз в центре. Мы там тебя подождем.
– Ладно, скоро буду, – проговорила Иола и отключилась. Я вернулся к ребятам и вкратце передал им суть разговора. Конечно, мою инициативу все одобрили, только Ванька немедленно из посиневшего – с мороза – сделался багровым. Он потоптался на месте и предложил:
– Слушайте, может, того, мне сеструху туда вызвонить? Они ж типа подружки. Иолка обрадуется…
Я чуть не подпрыгнул до потолка от такого предложения, заорал на весь первый этаж:
– Конечно, давай звони ей прямо сейчас!
И немедленно поймал на себе изумленные взгляды Димки и Бриджит. Но на это мне было плевать.
Да, я смертельно скучал по Тасе. Мы не виделись с того самого дня, точнее сказать, ночи, когда выбрались из Черных Пещер на поверхность земли. Я часами простаивал на балконе в надежде разглядеть хотя бы призрачный силуэт за окнами ее квартиры. Но почему-то эти окна теперь всегда бывали темны, вернее, на кухне и в комнате родителей свет горел, а в Тасиной комнате – нет. Если я звонил на домашний телефон, то трубку брал Иван, и приходилось на ходу сочинять причину звонка или бросать трубку. А на мобильник позвонить никак не решался.
Конечно, ничего в этом странного не было, наверняка уехала куда-то на остаток каникул, обычное дело. Но позвонить-то можно было! И расстались мы вовсе не в ссоре. Так что я даже малость опасался нашей встречи, хоть и мечтал о ней ежесекундно. Но будет намного лучше, если мы встретимся в компании, так легче пережить первые минуты неловкости. А там уж я найду возможность прояснить, что сейчас между нами происходит.
В общем, мы дружно покинули школу, немного побродили по городу, нагуливая аппетит, а потом заняли отличный угловой стол в кафе «Часы» на пересечении городской пешеходки и улицы Красной. И только официант раздал нам меню, как в зал вошла Тася.
Я едва не бросился к ней: показалось, мы не виделись целый год. И мне никак не удавалось понять, что в Тасе изменилось с последней нашей встречи. Вроде прежняя девчонка с примятыми под шапкой кудряшками, которые она на ходу пыталась причесать пятерней, со школьной сумкой через плечо, улыбается виновато, будто чувствует себя незваной гостьей. Она втиснулась рядом с братом на диванчик напротив меня – а я-то надеялся, место держал – и сразу уткнулась взглядом в меню, которое ей придвинул Димка.
– Тась, ты куда-то уезжала на каникулы? – не выдержал я. На всегда бледных щеках вспыхнул неровный румянец, меню выпало у нее из рук.
– Нет, почему ты решил?..
– Ну, во дворе тебя не видно, – ответил я расплывчато. Не признаваться же при всех, что я каждый час мониторю окно ее комнаты.
Поскольку Тася молчала и прятала от меня глаза, Ванька решил вступиться за сестру, в своем духе конечно:
– Дрыхла она все каникулы, а что, имеет право! Чего дурацкие вопросы задаешь?
Хотел еще что-то добавить, но так и замер с открытым ртом и вытаращенными глазами, как будто за моей спиной возник призрак или всадник Апокалипсиса. А затем вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол и скинув с него все, что могло упасть. Я обреченно обернулся: через зал к нам шагала Иола.
Наверное, у меня глаза полезли на лоб: всего за несколько дней она изменилась так, что узнать было нереально. Волосы, обычно напоминавшие те мотки ниток, что так любила распутывать моя бабушка, теперь лежали по плечам идеально прямыми прядями и блестели, словно присыпанные бриллиантовой пыльцой. Широкие брови превратились в изящные росчерки. Сияли глаза, победно улыбались блестящие губы. Шерстяное красное платье как-то так ловко облегало ее фигуру, что у меня вдобавок пересохло во рту. Похоже, они с матерью зря времени не теряли.