— Сразу? — почти прорычал Сергей. Коломоец или Босой — не суть. Для Гордеева он был хотя и перспективным, но всё-таки пока ещё пацаном Серёгой. — Это когда? Когда уже зад припекло и один хрен поздняк метаться стало?
— Не припекло, не выдумывай. Всё прошло согласно плану, просто с нюансами. Но так оно обычно и бывает. Привыкай.
— Плану?! Да если бы не этот шнырь московский, ещё не понятно, чем бы обернулось! Ну припёрли бы тебя Славке звонить, и что тогда?!
— Не припёрли бы. А от шныря тебе привет, кстати. Просил передать, что для первого раза ты прям молодцом.
Многозначительно дёрнувшаяся бровь, пауза…
— Так он… — нахмурился Коломоец и вдруг зло рассмеялся: — С-сука… Твою мать… Как ты это провернул?
— Как обычно, с нюансами.
— А предупредить не судьба было?
— Ты бы тогда ещё больше секатил. А так — красиво держал масть. Наша со Шнырём тебе уважуха.
— Да пошёл ты!
Гордеев, рассмеявшись, откинулся на спинку стула.
— Ничего, Серёг, всё приходит с опытом. И тут мы возвращаемся к тому, с чего начали. У тебя теперь только два пути. И решать нужно сейчас.
Коломоец молчал. Может, думал, что это какая-то проверка? Или реально до сих пор не верил, что с ним могли так поступить? Зря.
О том, что его сольют Гордеев понял едва только узнал под кого они копают. Там вырисовывались такие персонажи, что было ясно как день — дело не столько в наркоте, сколько в переделе власти, а значит тем, кто это затеял — кому-то на самой самой верхотуре — непременно понадобится кто-то крайний. А значит, в ближайшем будущем агенту Босому не только не приходится ждать освобождения, но, скорее всего, ещё и какое-нибудь красивое обвинение выкатят.
— Да даже если и отпустят тебя отсюда, — поднажал Гордеев, — то не раньше, чем через год-другой. И что тогда? Думаешь, вернёшься к оперативке? Забудь. Это была твоя главная роль. Первая и единственная. Ты слишком заметный для оперативки, Серёг. Максимум что тебе теперь светит — бумажки в кабинете перекладывать. Но и это вряд ли.
Помолчали.
— Папаня твой, кстати, уже официально от тебя открестился. Сказал, что семь лет с тобой не контачил и впредь контачить не собирается. Что вы там, с ним, бабу не поделили? Хотя не важно. Суть в том, что он тоже тебя слил. И это он пока только официалам подлизывает, чтобы его в свя́зи с наркоторговлей не заподозрили, а представь, что будет, когда откроется что ты вообще мент? Это подстава, Серёг. Ему проще тебя заказать, лишь бы не потерять доверие авторитетных товарищей. Скажешь, не так?
— Это ты меня вербуешь что ли? — глухо отозвался тот.
Молодец. Всё верно понял. Удовлетворённо кивнув, Гордеев поднялся.
— Надумаешь, требуй адвоката Щеглова.
— Кто это?
— Почти никто. Просто адвокат. Но мы с ним на связи. — И, натянув бейсболку, пошёл на выход.
— У тебя своя игра, так ведь? — окликнул Сергей. — И наша контора со своей операцией и всем этим глобальным наркотрафом были для тебя, нелегала одиночки, всего лишь прикрытием, так? — Понизил голос: — Ну и кто ты такой? И главное — откуда?
— Адвокат Щеглов, — вместо ответа напомнил Гордеев. — А иначе ты здесь надолго. — И, не оборачиваясь, вышел.
А вечером следующего дня состоялся ещё один важный разговор на явочной квартире за пару тысяч километров от камеры Коломойца и от города, куда три года назад нелёгкая занесла сначала Славку, а потом, по её следу, и самого Игната.
— У меня всё под контролем, — в который раз за последние дни заверил он Деда. До этого были созвоны по секретной линии, а теперь первая за полгода личная встреча. — Девчонка далеко не уйдёт. Я нашёл её однажды с полного нуля, а теперь у меня есть её психологический портрет и актуальные данные. Так что счёт идёт на дни.
— У меня тоже есть данные, — подался вперёд Дед. На его и без раздражения вечно красном, обожжённом в бою лице прозрачными озёрами блестели удивительно молодые, небесно-голубые глаза. Крепкой серебряной пеной разлилась по голове и бороде седина. Потому и Дед, что Мороз. А сам ещё вовсе не старый. — Актуальные! И согласно им ты, говорят, попутал. В любовь заигрался. Так?
— Так точно, заигрался, — кивнул Гордеев. — Но это согласованно.
— С кем?
— С вами.
Дед сцепил руки на столе, впился взглядом в Гордеева, словно пытаясь рассмотреть на его лице признаки растерянности. Не нашёл.
— Вот именно. Согласовано. И очень надеюсь, что ты находишься в этих рамках. Не имеешь права слиться, это ясно?!