— Ты дура дикая… — промакивая пальцем расцарапанную щёку, шипела Маха, глядя, как я нагло перетряхиваю её гардероб в поисках чего-нибудь поприличнее той шёлковой пижамки, которая первой попалась под руку, когда я решилась бежать. — Доигралась? Прокатил тебя твой супер-секьюрити? А я предупреждала! На вот, — сама залезла на полку и вытащила мне брендовый псевдо-спортивный костюм. — Этот возьми. И кстати, если тебе прям реально бабки нужны, то могу подсказать, где взять. Никакого интима, платят хорошо, всё строго конфиденциально. Можно на постоянку, можно разово.
Я заинтересовалась. Но когда выяснилось, что речь идёт о девочке по вызову для клиентов «с особыми предпочтениями», которым не столько потрахаться, сколько поиздеваться и поунижать, я точно поняла, что не в деньгах счастье.
— Обойдусь, — сгребая в охапку то немногое, что можно было утащить из вечно пустого Машкиного холодильника, буркнула я. — Ладно, не поминай, как говорится, лихом. А этому гаду, когда заявится, передай, что я не любитель старпёров. И вообще, член у него слишком маленький, я предпочитаю побольше…
Следующие два дня я на износ уходила как можно дальше — в случайном направлении, по пересечённой местности и бездорожью. И надо сказать, что в этот раз не было так страшно, как три года назад. Тогда я не только впервые оказалась вне дома одна, но ещё и не могла смириться с мыслью что мамы больше нет, а единственный, у кого бы я могла искать защиты, мой отец — и есть главный источник проблем. Тогда мне казалось, земля под ногами проваливается, затягивая меня в бездну безысходности, а сейчас… Сейчас я мыслила трезво. Просчитывала наперёд свои действия, пыталась просчитать действия Гордеева. Может, дело в том, что хотя меня и раздирало от злости и обиды, но я его не боялась? Даже наоборот — это словно было противостоянием на уровне кто кого. И я чувствовала себя вполне уже взрослой девочкой, чтобы уделать эту сволочь, которая слишком много на себя взяла.
Розовый костюмчик со стразами был слишком заметным, тем более и Гордеев наверняка уже вытряс из Машки все подробности, поэтому в ближайшем же населённом пункте я украла с бельевой верёвки чьи-то джинсы и футболку — довольно поношенные и на несколько размеров больше меня, но выпендриваться не приходилось. А Машкин костюмчик променяла у какой-то алкашки на её поношенные кеды и полпакета сырой картошки с парой огурцов — всё съедобное, что у той нашлось.
Благодаря этой картошке от голода я не умирала — тем же вечером, устроившись на ночлег в небольшом пролеске, запекла её впрок и ела, когда начинало подводить живот. Однако к исходу третьего дня усталость всё равно взяла своё. Спать в полглаза под открытым небом, с комарами и постоянным ощущением, что в темноте кто-то подкрадывается — то ещё удовольствие, и я, предварительно долго присматриваясь и осторожничая, всё-таки решила пробраться с ночёвкой в дом на краю посёлка.
Дом не выглядел заброшенным, но казался достаточно покинутым, чтобы не вызывать опасений быть случайно застигнутой — в проёме входа на веранду красовалась большая круглая паутина с десятком высушенных букашек и жирным паучком по центру. Я аккуратно пробралась под ней и взялась за старенький навесной замок на двери. Он поддался довольно легко, и тёмное, полное спёртого воздуха нутро дома встретило меня тишиной и обещанием долгожданного покоя. А пропахшая пыльной цвелью постель показалась царской периной, и едва я только коснулась головой слегка отсыревшей подушки — мгновенно провалилась в мертвецкий, без единого сна и забот сон…
И надо же — оказалась в клетке!
Вскочив с кровати, первым делом проверила сумочку под подушкой. Самое ценное, что у меня сейчас было, и оно же самое для меня опасное — это два паспорта, настоящий и фальшивый. Я пока так и не решила, от какого лучше избавиться, поэтому таскала оба, хотя и понимала, что в случае чего — это будет двойной попадос.
Документы оказались на месте, как и мой старенький, от греха подальше выключенный, телефон. Новый, Гордеевский, я утопила ещё в Клондайке, в пруду сразу за коттеджем.
Осмотрелась — домик был небольшой, с единственной запертой дверью, без чердака и подпола. Сбежать, не разбив окна не получится. А разбивать, это, конечно, вариант рабочий, но крайний. За него уже точно хулиганка и порча имущества светит, а пока ещё можно попробовать просто договориться.
Стучала и в окно, и в дверь, звала, клялась, что не сделала ничего плохого, просила шанс всё объяснить — но хозяйки дома не отзывались. Хреново. Очень. И не понятно, то ли они уже позвонили в полицию, то ли решили, что можно обойтись каким-нибудь суровым соседом-дачником с топором в качестве стращающей воспитательной меры. Я бы предпочла соседа-дачника, вот правда! Но что-то подсказывало, что это всё-таки будут менты. Ну что ж, я, правда, хотела по-хорошему…