— Ничего! Вообще ничего не могла, она же уже третий год добивается опеки! Дышать боится, чтобы не сорвалось в очередной раз!
— Ну-у-у, — понятливо протянул он, — тогда вы просто обязаны помочь ей выбраться. Пройдёмте со мной…
По длинному затемнённому коридору мы пришли в другую, неожиданно тихую часть здания. Здесь пахло сыростью, и двери кабинетов были железными, как в тюремных камерах. Или как в том подвале, где я провела однажды ночь, боясь даже дышать от ужаса.
Чувствуя, как в груди больно растекается то самое застарелое отчаяние, поёжилась. А когда громыхнул замок и пронзительно взвизгнули заржавленные петли — мне захотелось то ли заорать, то ли сбежать, сверкая пятками.
— У вас десять минут, — сообщил мне провожатый, и дверь с грохотом захлопнулась. Теперь уже за моей спиной.
В махонькой комнатушке без окон меня ждала Верка с подбитым лицом. Я замерла в шоке, даже не решаясь кинуться к ней, потому что она смотрела на меня так… обозлённо!
— Что случилось, Вер?
— И это ты меня спрашиваешь? — взорвалась вдруг она. — Сама же подставила меня перед… — резко замолкла и, дернув на себя, зло зашептала: — Доигралась, Слав? Я тебя сколько раз просила — не выпячивайся! Ты же знаешь, как мне важно иметь чистую репутацию, работу и жильё! Ну кто тебя просил, а?
— Да что случилось-то? — привыкнув к полумраку и разглядывая уже в деталях синяк на её лице, пролепетала я. — Вер, я клянусь, что ничего такого не делала!
— Ты, может, и не делала, а вот этот твой… лысый с пистолетом… Короче, так как ты у нас теперь типа неприкасаемая, Толик отыгрался на мне! Вчера я сказала ему, что буду продавать дом, и он, как ни в чём не бывало заявился, забрал товар. Вообще без всяких. Утром я приехала на работу, а он меня в подсобку завёл и говорит — давай ты устроишь мне неждачник со Славкой наедине, так, чтобы ни одна скотина не узнала, а я тебе денег на аренду ссужу и в документах повышенную зарплату укажу, специально для опеки.
— А ты? — сжалась я.
— Я? Ты дура совсем?! Я, в отличие от тебя, думать могу не только о себе! Сказала, что он может катиться ко всем чертям.
— …А он?
— А он заржал! Говорит, типа, пошутил я! Потом велел ехать на новую точку и по пути интернет-заказ на адрес завезти. Я без всякого взяла пакет и поехала. А на хате меня менты хлопнули.
— Незаконная торговля что ли?
— Ага. Незаконная… — зло усмехнулась она. — В заказе не оказалось вейпа! Только коробочка, набитая бумагой и два пакетика герыча, общим весом в пять граммов.
Я зажала рот рукой, попятилась, пока не упёрлась спиной в холодную стену.
— Мне теперь семёрка светит, Слав! Семёрка!
— Но… Подожди, ты ведь… Это же явно Толик тебя подставил! Ты сказала об этом следователю?!
— Я что, на дуру похожа?! Если я начну на Толика гнать, то он-то найдёт способ соскочить, а вот я… Ты просто представь, что он со мной потом сделает? Я же не могу, как ты — в пустоту сбежать, мне Семёна из интерната вытаскивать надо!
Я обессиленно сползла по стене на корточки.
— Нет, всё-таки бессмысленно скрывать, Вер! Надо говорить, как есть. Следователь же не дурак, и сам должен понимать, что раз наркоту нашли в заказе, то и шмонать надо в первую очередь Толика!
— Конечно он понимает! Или ты думаешь, если Толик наркотой промышляет, то менты не в курсе? Да всё они знают, поэтому и не трогали раньше. А в этот раз Толик решил отомстить, вот и всё! Разозлила его ты, а под раздачу попала я!
Надолго замолчали. Я была просто прибита. Уничтожена. Семь лет! Семь! А потом волчий билет наркоторговки на всю жизнь. А Семён так и вырастет в детдоме.
— Вер, прости… Я же вообще не думала, что так получится! Я не виновата! Я сама попала, мне же пушкой угрожали! Я же понятия не имела, что этот гад в дом за мной попёрся. Да я… Да если бы я знала, что так всё выйдет… — по щекам частыми каплями покатились слёзы. — Я бы вообще без слов дала пацанам, да и всё. Хоть втроём, хоть вдесятером — лишь бы не случилось всего вот этого… Но я же не знала, что так всё получится, Вер!
— Семь лет… — будто не слыша, в отчаянии повторяла она. — Семь…
— Следователь сказал, что я могу тебе помочь. Как?
Она увлекла меня в дальний угол камеры, прижалась губами к уху:
— Он согласен замять вопрос за сотню косых. Просто бабло, Слав. Всего сотка. Он сначала вообще про две говорил.
— Вот же сука…
— Ты моя единственная надежда! Единственная связь с волей! Больше этот гандон не разрешит никому разглашать!
— Да, но я даже не представляю, где их взять!
— Можно попробовать к Толику сходить.